- Мать твою! Как же я теперь-то?!
- Без понятия. Я тебя еще в прошлый раз предупредил: больше заступаться не буду. Попадешься снова - пеняй на себя.
Белобрысый Бес стал совсем несчастным и даже позабыл о чужаках, с величайшим интересом следящих за разворачивающейся драмой. Он жалобно оглянулся на приятелей, ссутулился, словно пойманный на воровстве соседских яблок мальчишка, которого вот-вот должна отодрать за уши строгая матушка. Но Кри и Бло, хоть и смотрели с неподдельным сочувствием, помочь ему ничем не могли. А потом переглянулись, подумали и как-то дружно заторопились.
- Проходите, что ли? Чего на пороге стоять? А нам еще надо пройтись, присмотреться, в парочку мест наведаться... Шир, пароль прежний. Там народ есть - откроют. Доброй охоты!
- Доброй, - замедленно наклонил голову перевертыш.
Он терпеливо дождался, пока подхватившиеся Охотники не соберут вещи и не удалятся излишне поспешным, но совершенно бесшумным шагом. Задумчиво оглядел оставшийся позади лес, принюхался. После чего неуловимо пожал плечами, словно говоря себе, что не отвечает за чужую безалаберность, и уверенно двинулся к зеленой стене.
Стрегон инстинктивно напрягся, ожидая, что живой барьер, как на Границе, тоже зашевелится и выпустит наружу острые шипы. Однако ничего подобного не произошло: Шир беспрепятственно добрался до живой преграды, подошел к ней вплотную, и, сняв с левой руки перчатку, бесстрашно коснулся ближайшей ветки.
Что было дальше, Стрегон запомнил плохо, потому что на какое-то время просто оглох, ослеп и самым настоящим образом онемел, уставившись на крепкую кисть Охотника и буквально пожирая ее глазами. Его не удивило, что густые ветви, будто узнав гостя, мгновенно разошлись в разные стороны, открыв удивленным Братьям вполне приличный по ширине проход. Не видел довольной улыбки Шира, когда тот заглянул внутрь и, видимо, увидел кого-то знакомого. Кажется, Стрегон вообще позабыл, зачем сюда явился. Потому что уже второй раз за последние недели стоял, словно громом пораженный. Стоял, почти не дыша, и неподвижным взглядом смотрел на ожившую легенду, которую искал долгие двадцать лет и которую уже не чаял увидеть: на узкую черную полоску, перечеркнувшую поперек левое запястье перевертыша.
Последующие полчаса прошли для Стрегона, как в тумане: он безропотно шел, куда было велено, послушно кивал, если спрашивали, без единого возражения поворачивал следом за всеми, а сам лихорадочно размышлял.
Мимо него неспешно проплывали прекрасные остролисты, радующие взор золотистым цветом своих изящных листьев. Вдоль заботливо протоптанных тропок щедро раскинулись живописные лужайки. Зеленая трава мягко пружинила под ногами. Ноздри легонько щекотали непривычные ароматы. Одуряюще пахли многочисленные цветы. Над ними взад и вперед беззаботно порхали удивительно крупные бабочки. То и дело навстречу попадались эльфы - причем, и Темные, и Светлые. Какие-то необъяснимо мирные, если не сказать - благодушные; расслабленные, бессовестно привлекательные, но при этом абсолютно лишенные презрительного высокомерия и странно терпимые к присутствию у себя дома смертных.