После показал в усмешке крупные, подозрительно острые зубы и быстро ушел.
Второй раз Белка появилась ближе к вечеру, когда небо заметно потемнело, а на смену дневной жаре пришла благословенная прохлада. К этому времени Братья уже успели обвыкнуться, любопытный Лакр немного разговорить странноватых близнецов, Тирриниэль с еще ошалелыми, но счастливыми глазами вдоволь навозился с шустрым внуком, Ланниэль и Картис, наконец, выспались, а Стрегон с невероятным облегчением осознал, что уже способен самостоятельно передвигаться.
За целый день, послушавшись мудрого совета, он почти беспрестанно что-то жевал, стремясь как можно скорее наверстать потраченные на выздоровление силы. И, в первую очередь, налегал на мясо и чистую воду, с раздражением поглядывая на свои истончившиеся руки. Конечно, боли в теле уже не было, страшные раны полностью затянулись, кости срослись, однако выматывающая слабость постоянно норовила одержать верх и заставить его свалиться в забытьи. Или, чего хуже, внезапно оглушить отвратительной, вязкой сонливостью, с которой мог поспорить только поистине звериный голод, не утихший даже после того, как Стрегон под добродушные насмешки побратимов умял чуть ли не половину оленя.
Он весь день упорно боролся со своей немощью, безжалостно гнал прочь подбирающуюся усталость, ожесточенно тер глаза, чтобы не слипались, заставлял себя ходить, когда сил едва хватало просто сидеть на одном месте. Памятуя о предупреждении Шира, настойчиво требовал от истощенного тела невозможного, пару раз даже попробовал взяться за меч, но довольно быстро понял, что на подвиги еще не способен, и с досадой отодвинул ножны. После чего все равно заставил себя медленно обойти поляну по кругу и внимательно оглядел окрестности, хотя ноги то и дело предательски подгибались. Несколько раз ловил на себе изучающие взгляды Охотников (те, хвала богам, не стали вмешиваться), а ближе к вечеру окреп настолько, что даже рискнул зайти подальше в лес, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от ненавязчивой опеки побратимов.
Убедившись, что, наконец, остался один, Стрегон облегченно вздохнул, а затем в изнеможении опустился на траву.
- Что, тяжко? - негромко спросила Белка, бесшумно выступив из-за ближайшего палисандра. Наемник внутренне вздрогнул, но постарался сохранить невозмутимое лицо. - Ничего, завтра будет полегче. Надо только хорошо есть и много спать. Ты зря начал бродить.
- Мне не спится.
- Врешь, - без удивления отозвалась Гончая, присев на корточки в нескольких шагах от Стрегона. - Не глупи. Лишнее геройство тут ни к чему. Дай себе время: завтра тело само поймет, что уже не болеет.