Аня снова хотела что-то сказать, но Роман Эмильевич уже встал и, поправив пиджак, направился к дверям палаты.
Клокочущая ненависть буквально захлестнула Аню, когда она осознала, что этот холеный, самодовольный, набитый деньгами ублюдок – мечта ее юности! – просто бросил Алексея догнивать здесь, в этом клоповнике, бросил, как отработанный материал, как выжатый лимон.
Решение пришло мгновенно. Как будто оно дожидалось своего часа, своей минуты, своего мгновения, а теперь вырвалось и распрямилось в полный рост.
Аня наклонилась, сорвала с ноги туфлю «Карло Пазолини», купленную восемь лет назад на деньги Каминского, в два прыжка настигла уже входящего в палату Романа Эмильевича и направила каблук в его голову.
Но в тот момент, когда острый каблук уже готов был войти в его череп, Роман Эмильевич отшатнулся и перехватил руку Ани. Сильные пальцы сжали ее запястье. Она вскрикнула и выронила туфлю.
– Спокойно, – сказал Роман Эмильевич, перехватывая и ее вторую руку, а потом разворачивая Аню и фиксируя ее в жестком захвате. – Спокойно. Это была ответная шутка. Помнишь, как ты ловко пошутила у меня на квартире… насчет того, что я должен согреть тебя?
ЭПИЛОГ. ВОР У ВОРА ДУБИНКУ…
Слова Романа Эмильевича в самом деле оказались шуткой. Правда, его манера шутить едва не лишила его жизни, но тем не менее Каминский повел себя совершенно иначе, нежели так, как говорил Ане в больничном коридоре. Каледина забрали в Москву. По всей видимости, прожженный делец был все же уверен, что вложенные в лечение Алексея деньги окупятся. Еще бы…
Аня тоже отправилась в Москву. Нет надобности говорить, в какое заведение она поступила на работу. Ведь добрый дяденька Роман Эмильевич Каминский отнюдь не был бескорыстным дядей, и это Аня давно поняла.
Как говорится, она попала из огня да в полымя, но хоть подальше от кровожадных морд Андроника Петросяна и Тиграна…
Алексей поправился через два месяца. Все это время он находился в одной из частных московских клиник и перенес несколько косметических операций по коррекции лица. А уже через два дня после выписки из клиники его поставили в одно данс-шоу (естественно, со стриптизом) с Аней.
После выступления он подошел к ней в гримерке и тихо сказал:
– Я обещаю, что это будет продолжаться недолго.
– Что? – не поняла Аня.
– Вот… все вот это, – Алексей обвел рукой стены. – Я уйду от Каминского. И заберу тебя. Хватит. У меня есть небольшие накопления. Думаю, поработаем еще пару месяцев и окончательно рассчитаемся с хозяином. И все будет как надо. И вот… еще. Посмотри-ка сюда.