Ополченцев было много. И на стенах было многолюдно, как на перегруженной движением дороге. Варили смолу. Щедро, не скупясь, кропили маслом дрова и угли. Разжигали костры под котлами. Раздували кузнечными мехами огонь. Смола плавилась. Ее черпали черпаками. На глазах у варваров лили в чаны. Смотрите, смотрите, скифы, что мы вам готовим!
Священники благославляли ополченцев. Ходили меж защитников с кропиолами, сделанными из конских хвостов. Кропили тоже щедро. Святая вода лилась, как из водопровода. Смоляной дух, чад дров и запах ладана доносились до лагеря руссов. Помолимся, помолимся, помолимся, христиане! Побольше, побольше смолы для варваров! Бог поможет нам. Варвары на земле узнают, каков ад на небе. Слава тебе, господи! Слава!
Несколько раз князь предпринимал малые штурмы. Выбирал те места на стене, где было особенно много ополченцев. Дружинники подымали с земли лестницы. Бежали с ними к стенам, легкие, стремительные, не чувствующие тяжести.
Внезапно князь останавливал их звуком трубы. До стены всего шагов двести. Зачем, зачем останавливаться?
Князь знал, зачем.
С земли наблюдал, что начинало твориться на стенах.
А там начиналось невообразимое. Толчея, суматоха. Торговцу, научившемуся хорошо метать камень из пращи, локти раздвинуть негде. Его свои же толкнули. И он полетел вниз, на скальное дно рва. Вечная память, ромей. И со смолой все получалось не так уж страшно. От неуемного старания ополченцы подкладывали под таган чрезмерно много дров. Смола в чанах загоралась. С расстояния было видно, как докрасна раскалялись, прогибались железные лапы под таганами. Да начнись настоящий бой, кто-то нечаянно заденет таган, на своих же всю смолу и выльет.
Самое время брать стену!
Но в это время несколько труб по приказу князя трубили отход. И ратники, полные ярости, нехотя подчинялись им.
Зачем — отход?
Князь, веселый, смеялся. Созывал сотников. Ну, как, страшны нам торговцы, ремесленники? Если ты купец — торгуй. Если ремесленник — мастери. Ты воин только тогда, когда оружие начинаешь носить раньше, чем у тебя борода закурчавится. Обломаем таких?
И сотники с запалом соглашались:
— Обломаем! Обломаем!.. Чего стоим, князь?
… Князь послал уже несколько посланий стратигу.
Не хочу брать Херсонес, стратиг. Не хочу предавать его огню и мечу…
Чванливый стратиг на послания не отвечал.
Злил руссов. Да как злил!
Раз появился на стене не один, с дочерью, смуглолицей, сухопарой и очень-очень молодой еще гречанкой. Стратиг говорил ей что-то на своем языке. Дочь ему что-то отвечала. Глашатай в рупор доносил их слова до руссов: