На закате разжигали костры. Мясо резали крупно, боевыми ножами. Из костров вынимали однорогими рогатинами.
Осажденные едко и обидно смеялись: «Варвары! Как едят!.. Не победить вам нас. Мы другие. Мы познали науки. Мы познали красоту».
Но заметно приуныли.
Даже стратиг приуныл. Похудел. Как-то опал весь. Тоска и сомнения ели его. Цари, цари! Когда же будет помощь от вас?
А потом начались чудеса.
Владимир отдал приказ: в одном месте завалить ров землей. Сделать насыпь. Вот на эту насыпь и будет поставлена первая лестница, по которой взбежит на стены первый ударный отряд. Ратники почувствовали близость настоящего дела. Осада всем надоела. Сколько томиться под стенами. Князя понимали, ему нужна не победа, нужно родство с царями Константинополя. Вот он и ждет, когда Херсонес сам запросит пощады, сам откроет врата. Да сколько ж ждать? Не три же года в самом деле. Стан руссов превратился в стан землекопов. За работу взялись с настроением. В ров сыпали все — землю, камни, виноградную лозу. Валили даже туши животных. В поте лица работали с зари до зари. К сумеркам холм дорастал до середины стены.
Ночью умаявшиеся ратники спали.
Наступало утро и — они глазам не верили. От холма — ни камешка, ни горсти земли, ни лозы. Туш, дохлых туш, и тех нет. Опять, как вчера, лишь каменистое дно рва.
Купцов и ремесленников на стенах потеснили попы. Глашатаи стали ходить в парах с ними. Попы слали проклятия на головы осаждающих. Особенно усердствовал один, с лицом сильным и неприятным. Грозил, веря в свои угрозы. Это впечатляло более всего. Взывал:
— Уходи, варвар! Уходи, нечестивый! Видишь, с нами Бог! Ты сыпишь насыпь — Бог ее убирает!
Хочешь, верь сердитому священнику, хочешь, не верь, но насыпи-то нет.
С вечера — была. Рассвело — не стало.
— Бог добр! Но Бог гневлив. Помнишь, варвар, как кричал скиф-пастух, когда горел в огне огнеметательной машины? После смерти все вы будете в аду. Будете гореть, гореть и гореть в таком огне столько, сколько будет Бог. А Бог будет всегда!
Может, гореть будут, как скиф горел, может, гореть не будут.
Но вот они, мозоли от вчерашней работы.
Вчера насыпь была.
Рассвело — нету.
Варвары молились своим богам — Перуну, Даждь-богу, Сварог-богу. Молили постоять за славян, уберечь насыпь. Со злостью, с яростью принимались вновь за работу. Всю горбатую степь вокруг Херсонеса сравняли. Таскали землю с высоких грив, с пригорков, с гор, выкапывали из сухих раздолов. Счищали с увалов, со змеистых троп. Скала у моря стала, как голый череп великана. Деревья, росшие даже в отдалении, пошли в ход. Низкорослые, кривоствольные здешние дубки, серокожие грабы, жесткие буки, остролистые клены, белоствольные березы, черные вязы, крепкие ясени. Даже шиповник и колючий терн пошли в дело.