Помнил или не помнил — что было, то прошло.
Отрок при князе.
Отрок нужен князю. Отрок брал Таматарху.
Таматарха — город у Боспорского пролива. Город — порт, город — ворота между двумя морями. Город, населенный торговым людом.
Митрополит в бессильной ярости скрежетал зубами. С каким тщанием умнейшие магистры Константинополя готовили текст договора с князем! Перед отплытием собирали силентий — тайное заседание сената. Думали, оговорили все. Ни один фолл из казны Херсонеса, мелкая медная монетка, не остался неразделенным. Разве только мышей в складах с зерном не пересчитали магистры и патрикии, уверенные, что им придется многое делить с Владимиром.
Но оговорить свободу Таматархи ни один многодумный магистр в подготовленном в Константинополе договоре не догадался.
В доме стратига Владимир снимал с себя походное облачение. Добрыня помогал ему. Взял кольчугу. Повесил на распорки.
— Пошлешь в Константинополь еще отряд руссов — в помощь василевсу, — рычал митрополит.
Это было одной из статей договора.
— Сему быть, — кивнул Владимир, не отказываясь от подписанного. Встал у окна. Слушая митрополита, прислушивался еще к чему-то.
— Из Херсонеса уйдешь и оставишь город целым.
— Сему быть.
— Все занятые тобой солеварни, все рыбные ловы освободишь, вернешь хозяевам.
— Сему быть.
— Церкви — десятина. Десятую часть земель твоих отдашь церкви.
— Сему быть.
Перечислять больше было нечего. Все пункты договора князь соблюдал, от слова отказываться не собирался. Кирилл должен был признать, князь был непредсказуемо умен и дальновиден, Таматарха тому свидетельство. И Кирилл взглянул на Владимира с откровенной ненавистью. Стыдно, нестерпимо стыдно. Обидно за ромееев. Успех портит людей. Даже варваров. После Херсонеса, после Таматархи Владимир — о стыд, ромеи! — может возомнить себя непобедимым. Нужно терпение, терпение, терпение. Византия, как и Бог, терпелива. Вот расправится империя с помощью этих же руссов с азийцами, и вновь обретет былую силу. Империя опять станет воплощением Могущества Власти. Единственной Великой Империей. Исчез Рим — но исчезли и вандалы, сокрушившие Рим. Поостерегись, Владимир. Помни об этом.
Смиряя себя, вслух митрополит проговорил:
— Благочестивые василевсы Василий и Константин будут счастливы, князь, видеть тебя в своей столице.
Владимир с быстрым поворотом головы отвернулся от окна. Взгляды обоих встретились — глаза в глаза. Словно меч коснулся меча.
— В черед за теми, кто поцелует кампагии василевсам, не встану. Встретимся с царями коли равные. А не встретимся — то ведь Русь у василевсов помощи не просит.