Однажды в пути рыцарь занемог, едва Проткнутому душу не отдал. А чуть оклемался, сразу женился на прекрасной даме. Ведь замок жалованный простаивал, должок копился. А если стребует Магнус Зловредный по чести и совести и, не получив свое, попросит вон? С тех пор де Вентад турниры забросил, далеко не выезжал, завел на содержании верную дружину. Дочь у него родилась – девочка болезная, а все ж родная кровиночка. Да и мстить уже не хотелось, Проткнутый с ним, с даром-талантом.
Прости, отец, сына твоего Икки, Бьярни-берсерка, графа де Вентада.
Прости!
В Замерзших Синичках была школа. Самая обычная. Весной и летом – пяток лавок у костра на закате; днем работать надо, а не россказни слушать. Зимой, в холода, мэр разрешал ребятишкам собираться в его огромной бане, полгарда за раз помыть можно. Но зимой – только днем, никаких закатов! Проткнутый упаси по темноте залезть в нечистое место! Вдруг встретишься с банником или русалкой, что спряталась от морозов за печью? Русалка ведь зимой свирепей палэсьмурта. С голодухи может черноволка загрызть. Русалка на снегу – страшилище грозное. И не верится, что летом острогой в камышах бил, не боялся. Летом она точно девушка-утопленница, что в иле отдыхала пару седмиц. Только чешуекожая. Острогой хрясь – и неси тушку домой, в горшках по кусочку запекай. Мама Эрика лучше всех умеет закоптить хвост русалки. Копченый жирный хвост с мясистым гребнем-плавником – ух и ах, объеденье!..
Так вот, школа была. А учительствовал в той школе отец Теодольф Заумник, мужчина серьезный и очень строгий. Малышам он пояснял Заповеди Проткнутого, внушал уважение к рунам и чтению, каллиграфии и арифметике. Эрик в той школе уму-разуму набирался вместе с Гель и остальной ребятней. Но гард Замерших Синичек остался далеко за морем. Здесь же, в Пэриме, детишкам предстояло учиться в Университете. В том самом! Самом известном!
Именно в Университет пригнал рабов новый хозяин, по пути сменивший странную личину на образ опрятного старикашки. Как выяснилось, холщовая рубаха до пят – единственная одежда, которую он носил зимой и летом. Он мылся в рубахе и спал в ней же. Обувь не признавал вообще. Говорил, надо чувствовать опору под ногами. Босиком ходил по снегу и льду, по раскаленным камням и мусору площадей – и ничего не липло к его мозолистым пяткам. Оказалось, старикашка – сам Ректор Университета, и звали его… Никто не знал, как его зовут, ибо тщательно скрывал он тайну имени своего. И студенты, и мастера называли старца просто и незатейливо – Ректор.