— Извините, госпожа Хелена, но меня в настоящий момент более интересуют исследования профессора Кунгурцева.
— Ну, я ему подсказала только общее направление, где чисто теоретически можно было отыскать более-менее сохранившиеся и даже не разграбленные гробницы, — чуть обиженно сказала баронесса, — так как точных мест ни я, ни кто другой не знает. К счастью, а то бы от них давно бы уже ничего не осталось. Но Кунгурцев обладает… обладал, — вздохнула госпожа Хелена, — удивительной интуицией, и ему удалось довольно скоро открыть одно необычайно ценное захоронение.
— Ценное? — чуть не подпрыгнул на стуле Василий.
— О да! — с азартом подхватила баронесса, — Профессор обнаружил гробницу некоего весьма знатного правителя. Там сохранилась и мумия, и останки его слуг и домашних животных, и уникальный барельеф, символизирующий бренность всего земного.
— Вы его видели?
— Что, барельеф? Нет, только фотографию, сделанную самим Кунгурцевым. И вообще, место находки держится в тайне, о нем знают хорошо если два-три человека.
— Отчего так? — удивился Василий.
— Ну, тут много причин, — пожала плечами баронесса. — Если все узнают, где находится курган, то придется ставить постоянную охрану, а средств на нее, разумеется, никто выделять не станет. Насколько я знаю, барельеф остался в гробнице, мумию Кунгурцев увез в Питер для исследований, а предметы домашней утвари, которыми покойного снабдили на тот свет, хранятся в Кислоярском музее.
Дубов украдкой глянул на часы — вот-вот могли появиться их сотрапезники, а ему еще нужно было о многом порасспросить баронессу.
— Но, может быть, вы хотя бы знаете людей, кому известно местонахождение гробницы? — понизил голос Василий. — Поймите, это важно прежде всего ради их же безопасности. Очень возможно, что убийство Кунгурцева как-то связано с его археологическими разысканиями.
— Могу назвать только одного, — немного подумав, совсем тихо ответила баронесса. — Анахорет, любитель костей…
— Петрищев?
— Да, он один сопровождал Кунгурцева в его экспедиции, а затем забрал кости слуг и животных к себе в филиал. Я предполагаю ваш следующий вопрос, — невесело улыбнулась госпожа Хелена. — Были ли найдены в гробнице изделия из золота и драгоценных камней, и если да, то сколько в них килограммов или каратов?
— Вы угадали, — вздохнул Дубов. — Только зря иронизируете, дорогая баронесса — я прекрасно понимаю, что исторические и художественные ценности нельзя мерить на караты. Но, похоже, вокруг этого дела крутятся типы, которых любые ценности интересуют лишь постольку, поскольку их можно превратить в зеленые бумажки.