Тогда он поднял с пола раздавленный чьей-то ногой кусок черствого хлеба и огурец. Жуя хлеб, Тимонин меланхолично наблюдал, как на полу росла, увеличиваясь в размерах, кровавая лужа. Кровь вытекала из трупов и уже готова была захватить валявшиеся на полу пачки денег. Он встал, собрал деньги и кинул их в портфель, справедливо рассудив, что покойнику деньги без надобности, а живым еще пригодятся.
В этот момент Валиев застонал, беспокойно заворочался на полу. Тимонин сверху вниз долго смотрел на бригадира, потом залез под стол, вытащил длинный столовый нож, отлетевший в дальний угол, вернулся к Валиеву и уселся ему на грудь. Бригадир, медленно приходя в себя, пробормотал:
– Ой, мамочка. Спаси, Аллах!
– Сейчас, сейчас, – ответил Тимонин. – Уно моменто. – И, размахнувшись, снова ударил его по лицу.
Затем взял портфель с деньгами, сунул в него вторую бутылку самогонки с бумажной затычкой в горлышке: и уже собрался выйти из комнаты, но неожиданно вернулся обратно, поднял валявшийся на полу чайник и размахнувшись, врезал по лбу Валиева. Звук от удара вышел смачный, будто зазвонили в треснувший колокол. Бандит ни живой ни мертвый вытянулся на полу.
– Отдыхай, – сказал Тимонин.
Через минуту он окончательно покинул избу, залез в «Жигули» и запустил мотор. Машина проехала километра три, но не к выезду из села, а в сторону радиоактивной свалки. На крутом пригорке автомобиль чихнул и встал. Тимонин долго думал над причиной остановки, пока не увидел горящую красную лампочку на панели приборов.
– Черт, бензин кончился! – ругнулся Тимонин.
Он выбрался из машины и, помахивая портфельчиком, направился дальше по дороге. Тимонин не знал, куда идет, какое направление держит, но был уверен: раз есть дорога, она обязательно выведет к людям.
На этот раз он ошибался. Чем дальше дорога уходила в задымленный лес, тем дальше он удалялся от людей. Прошагав километра четыре, Тимонин обнаружил, что дорога сперва сузилась, а потом и вовсе оборвалась. Вместо нее вперед тянулась тропинка, поросшая жухлой травой. Он шагал вперед и раздумывал, не вернуться ли обратно в деревню. Пока взвешивал все «за» и «против», тропа куда-то исчезла из-под ног.
Тимонин долго кругами блуждал среди деревьев, пока не почувствовал усталость. Сел, привалившись спиной к дереву, выпил самогон. Усталость наконец взяла свое, сон сморил Тимонина. Он выбрал место помягче, блаженно вытянул ноги, подложив под голову портфель и крепко заснул под кустом рябины.
Валиев очнулся от боли, открыл глаза и сел, осматриваясь по сторонам.
Голова кружилась от слабости, но он, сжав зубы, сумел подняться. Пошатываясь, он вышел в сени, спустился с крыльца. Выйдя за калитку, дернул на себя переднюю дверцу «Москвича», сел на водительское место, обернулся назад.