– Линда? – окликнул он ее.
– Я не хочу говорить об этом, – сказала она. – В этом нет смысла.
В конце концов, все это ложь. Все, что она могла бы рассказать ему, будет ложью.
– Ты собираешься вернуться к нему? – спросил Тони, игнорируя ее слова.
– Нет, если только он сам меня не отыщет, – ответила она.
Если он хотел услышать именно это, пусть услышит. Лишь бы он сейчас оставил ее в покое. Лишь бы куда-нибудь ушел.
Но он не ушел. Вместо этого он протянул руку и накрыл ладонью синяк на ее боку. Большой палец его руки медленно, почти благоговейно, заскользил взад и вперед по ее ребрам, словно от этих движений синяки могли исчезнуть.
Линда затаила дыхание, изумленная тем, как тепло его руки проникает через кожу в глубь ее тела. Какое ему дело до ее синяков? Линда могла поклясться, что за всю ее жизнь никто еще не дотрагивался до нее с такой искренней заботой.
– Это ведь не в первый раз? – спросил он таким тоном, как будто одна мысль о том, что она подвергалась насилию, причиняет ему боль.
Она кивнула, чувствуя себя еще хуже из-за того, что снова пришлось солгать.
– Как ты можешь позволять кому-то так обращаться с тобой? Обижать тебя снова и снова?
– Не надо об этом, Тони.
Проклятье! Он ничего не понимает. Она столько раз получала синяки и царапины, что для нее это просто не имело значения. Так складывались обстоятельства. Она относилась к этому как к неизбежному. Так почему же он видит в этом нечто ненормальное? Почему никак не может оставить ее в покое?
Какая-то тугая пружина внутри нее вдруг ослабла и распрямилась. Страшная усталость, скопившаяся в ее теле, теперь рвалась наружу. Разочарование. Неуверенность. Страх. Гнев. Захлестывающая волна эмоций, которая всколыхнулась от его непрошеного внимания. Линда была зла на этого парня за то, что он оказался не таким, как она ожидала, за то, что заставил ее сомневаться в том, что глаза ее не обманывают и он действительно Энтони Каллахэн.
Она попыталась представить, каков последует приказ после того, как секретная формула будет найдена. Арестуют Энтони Каллахэна? Но он уже совершил столько преступлений. Наверняка в штаб-квартире решат, что его надо уничтожить. Сможет ли она сделать это? Она три месяца мечтала о мести, о возмездии. Еще несколько часов назад она была готова уничтожить его не раздумывая. А теперь ее терзают сомнения. Сможет ли она убить его, даже если получит приказ? Ей потом всю жизнь будет сниться его участливое лицо, мерещиться нежные прикосновения его рук.
Никто так не заботился о ней. Никто и никогда.
– Ну что ты, не надо, малыш, – прошептал он. Выражение его лица стало еще более мягким, и теперь он смотрел на нее так же, как на свою племянницу на фотографии – нежно, ласково, почти с любовью. Он протянул руку и провел большим пальцем вдоль ее щеки. Только сейчас Линда почувствовала влагу и поняла, что плачет.