Оглушительный треск заполнил весь мир от земли до заоблачных высот, и с минуту что-то катилось, низвергалось и дробилось, сотрясая воздух и земные недра. Ветер зашумел в листве лип. Стася вскрикнула, подбежала к Кето. Лампочка на веранде потухла.
— Пани Катерина!.. — вскрикнула девушка.
— Ну, что тебе? Идем, — сказала Кето, дрожащей рукой опираясь на плечо девушки.
Тяжелые, как дробь, капли твердо застучали по утоптанной земле двора, по железной крыше, по звонкому днищу ведра, стоявшего под желобом, залопотали в листве.
Ливень обрушился сплошным водяным потоком, наполнив ночь ровным морским шумом, плесканьем сбегающих по желобу ручьев.
Стася, вспоминая при каждой новой молнии пречистую деву, отвела Кето в спальню, раздела, уложила в постель. Окна поминутно заливало слепящим сиянием, и в комнатах становилось светло, как днем. Домик трясся от громовых раскатов, ливень то затихал, то опять припускал с новой силой, гудел, как водопад.
Кето лежала на высоко взбитых подушках, не отрывая глаз от поминутно пламенеющих, позванивающих стеклами окон. Она попросила Стаею не отходить от нее и не успела еще что-либо сказать, как опять почувствовала тот самый животный страх, который с вечера держал ее точно в тисках. Она хотела привстать и еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть; ни с чем не сравнимая боль перехватила ее дыхание. Стася возилась с керосиновой лампой, чиркала спичками. Закусив губы, Кето переждала боль, точно надорвавшую что-то внутри ее. И сразу гроза и все связанные с ней ощущения перестали занимать ее.
Она вытерла выступивший на лбу липкий пот, встала с постели и, осторожно передвигая ноги, неестественно выпрямив стан и придерживая левой рукой живот, подошла к телефону. Стася зажгла лампу, испуганно глядела на Кето.
— Пани Катерина, вам уже плохо?
— Да, кажется… — слабым, больным голосом ответила Кето, и лицо ее исказилось от новой схватки. Она уперлась руками в письменный стол, склонила голову, пережидая боль. Взгляд ее упал на стопку книг и тетрадей, выписок и конспектов, но все это показалось ей теперь ненужным, не имеющим никакого смысла. Ее занимало только одно: ее муки и желание, чтобы все поскорее кончилось.
Низкий глухой стон вырвался из ее груди. Она еще успела позвонить на пункт скорой помощи, затем на строительство. Незнакомый мужской голос ответил, что Алексей Прохорович на участке и что, если он так срочно нужен, его вызовут.
— Да, да… Он очень нужен… пожалуйста, передайте… пусть едет домой, — жалобно попросила Кето и повесила трубку.
3
Алексей узнал о вызове жены только через полчаса, потому что находился в это время на самом дальнем участке строительства, затопленном пронесшимся ливнем. Мостовым фермам, поставленным на шпальные клетки и подготовленным к передвижке на каменные быки, грозила опасность подмыва и просадки. Это могло задержать установку ферм главного моста еще на неделю, и теперь под проливным дождем работали аварийные бригады, и Алексей сам руководил отводом бурных, ревущих потоков воды.