– Да, американец.
Вздох в голосе Стивена ясно говорил: “Господи, и этот туда же”.
– Я ему сказал, капрал, – с каким-то грубым удовольствием сообщил солдат. – Накрылась Америка.
– А, блин! – Капралу удалось прогрызть дыру в мешке, и рис потек по его рукам. – Сволочной мешок.
– Так что с этими двумя делать, капрал?
Капрала больше интересовало, как засыпать рис в кастрюлю.
– А? Ладно, пропусти. Только скажи, что их безопасность мы не гарантируем.
Солдат повернулся передать нам ответ. Стивен вежливо улыбнулся:
– О’кей, мы слышали.
– Ну, как он вам сказал, побыстрее вытаскивайте эту свою бумажку, а то получите маслину между глаз.
– Так и сделаем, спасибо за заботу, – ответил Стивен с деланной улыбкой. – И всего вам доброго.
– И в сам Лидс не лезьте. Там все…
Грохот наших мотоциклов заглушил его голос.
Приближаясь к городу, мы сбавили скорость почти до скорости пешехода. Я поравнялся со Стивеном и сказал:
– Слушай, что он имел в виду насчет “Америка накрылась”?
– Убей, не знаю. Сначала я думал, что ему голову напекло, но второй собирался сказать то же самое.
– А в новостях ничего не было?
– В новостях ничего не было, – подтвердил Стивен. – Совсем ничего и ни о чем. Обычная рутина. Ты заметил, что национальные станции даже не упомянули о том, что было в Лидсе? Как будто все Соединенное Королевство думает, будто тут все тип-топ.
Мы ехали по пустынному жилому району. Улицы были усыпаны одеялами, пижамами, носками, шлепанцами, чемоданами со старыми вещами, тележками – тоже с вещами. А на стене сада стояла клетка, а в ней дохлый попугайчик.
Мы остановились осмотреться, переглядываясь друг с другом и улыбаясь. Не потому, что было что-то смешное в заваленной личными вещами улице, которые люди бросали, спеша Удрать. Просто слишком нереальна была эта сцена, чтобы ее воспринять. И улыбка – это была попытка справиться с чувствами, которые она вызывала.
Потому что до меня дошло, что есть нечто пугающее в пустоте жилого квартала. Все эти опустевшие дома, полностью лишенные человеческой жизни. Всего три дня назад все, кто здесь жил, проснулись от удушающего кашля. Этот невидимый газ погнал их прочь с тем, что они успели ухватить в руки. Ясно, что некоторые, ковыляя по ночным улицам, сообразили, что прихватили слишком много, и потому бросали то чемодан, то одеяло.
И вот мы здесь, и солнце греет сверху, и освещает все эти брошенные портпледы, сломанные тележки, ящики, туфли-лодочки, пальто, разбитые чемоданы.
У меня сдавило сердце. Газ, что ли, еще не развеялся? Или просто мне слишком ярко представилась паника людей, проснувшихся среди ночи от того, что сам воздух вокруг сделался ядовитым?