Нешка не стала отвечать, да и не смогла бы ничего придумать, кроме, разве что: "Ещё!", но муж не нуждался в таком приказе, и без всяких намеков зная, куда поцеловать, а где можно применить и более грубую ласку. Девушка откинулась назад, прогибаясь и упираясь затылком в подушку, почувствовав мягкое влажное касание языка на самой чувствительной плоти. От малейшего движения Агнессу встряхивало, как от разряда тока, и Ярослав уронил тяжелую ладонь на её живот частично обездвиживая, не давая метаться по кровати. Она застонала почти в голос, когда поцелуй стал более откровенным и эротичным, и прикусила себе запястье, заглушая этот возглас. Но тут же разочарованно вскрикнула, когда муж поднял голову.
— Не нужно. — К чему именно это относилось, она поняла, когда Яр заменил её запястье своими пальцами, скользнув ими по губам Нешки. — Кусай меня. — Но она не стала бы так делать даже, если бы захотела причинить ему боль и вместо этого втянув в рот его мизинец, повторила то же самое, что он делал до этого с её ступнями. — Твою ж мать!
Агнессу никогда не возбуждал мат и прочие словесные грубости, но сейчас она только улыбнулась и, закинув бедра ему на плечи, теснее сжала его шею.
— Точно не передумаешь? — девушка освободила его пальцы, напоследок чувствительно прикусив мужскую кисть, и провела ею вниз, накрывая ладонью Ярослава свою грудь. — Я хорошо себя чувствую.
— А будешь — ещё лучше, — он обвел кончиками пальцев твердый сосок, вызывая у жены что-то среднее между жалобным хныканьем и рычанием. — Расслабься, я хочу сделать тебе приятно.
Отвечать она не стала, да и что можно сказать, когда мужчина, уже не обращая внимания на её потуги добиться равноправия, вернулся к прерванному занятию?
Из всего остального Агнешка запомнила только ощущение наэлектирозованности каждого миллиметра собственной кожи и нестерпимое желание одновременно поторопить Яра и попросить растянуть удовольствие. Но он никуда не спешил, заставляя каждым движением губ и языка медленно плавиться от нарастающего изнутри напряжения, не давая ему прорваться, отстраняясь, когда стоны усиливались. В конце концов, Неша уже готова была расплакаться от почти болезненной судороги скручивающей все мышцы.
— Яр… Я… Пожалуйста, — последнее слово вырвалось вместо со всхлипом, а пальцы девушки с силой сжались на его затылке. Но полностью сформулировать, что именно она от него хочет, не смогла бы при всем желании — никаких мыслей не было уже давно, а перед глазами за крепко стиснутыми веками плыли разноцветные пятна. Но он все понял и не стал мучить и дальше, продолжая эту чувственную пытку, только крепче обхватил её за талию, не давая двигаться, и усилил нажим языка…