Ирина на одеревенелых ногах вышла в соседнюю комнату, где заметила облаченную в темно-синий костюм надзирательницу Тамару. Она с хитрой улыбкой подошла к Ирине и почтительно произнесла:
– Я рада, что смогу работать в вашей семье, Ирина Владимировна! Остановив свой выбор на мне, вы, смею заверить, не пожалеете!
Ирина подумала, что найдет предлог, чтобы избавиться от этой особы. Если она хоть один-единственный раз повысит голос или посмеет поднять руку на Людочку, то немедленно окажется на улице. И тогда она поставит Вадиму ультиматум – или она сама будет воспитывать Людочку, или они возьмут Жанну.
Приняв решение, Ирина успокоилась. Этой шпионке недолго работать в особняке. Она не позволит ей третировать Людочку.
– Могу ли я взглянуть на ребенка? – спросила Тамара, и Ирина отметила, что она не сказала «на малышку» или «на девочку». И даже по имени ее не назвала. Впрочем, ведь она была тюремщицей, а тюремщикам вовсе не обязательно знать поименно тех, кого они охраняют.
Сопровождаемая Викторией Вадимовной, Калерия отправилась в кухню, так как из-за собеседования она запоздала с обедом, Ирина и Тамара поднялись в детскую. Новая гувернантка нависла над кроваткой, в которой спала Людочка, словно коршун над гнездом голубицы. На ее лице расплылась странная ухмылка.
Виктория Вадимовна, сюсюкая и повторяясь, стала рассказывать о Людочке и ее привычках. Ирина же была готова поспорить, что «свекрови» на Людочку наплевать. И что все служило только одной цели – разыграть очередной акт жалкого фарса.
Наконец Виктория Вадимовна замолчала, а потом удалилась, сославшись на то, что сейчас вернется. Ирина осталась наедине с Тамарой. Та, даже не смотря на Людочку, ощупала взором потолок и стены.
– Вы ведь были против моей кандидатуры? – спросила она странным тоном, и Ирина ответила:
– Раз вы так прямо спрашиваете, то я отвечу без околичностей. Да, против. И честно скажу, что долго вы здесь не задержитесь. Вы мне не нравитесь!
Тамара усмехнулась, затем уставилась на картину и встала к ней спиной. Затем она вытащила из декольте цепочку, висевшую на худой и жилистой шее.
– Вот, взгляните! – сказала она требовательно, а Ирина вспыхнула:
– Вы что, лесбиянка? Хотите, чтобы я любовалась вашими сомнительными прелестями? Что же, отлично, вы сами дали повод, ничего выдумывать не пришлось. Вы уволены!
Тамара, продолжая усмехаться, пояснила:
– Да не на грудь мою смотрите, а на цепочку! Вернее, на амулет!
В негодовании Ирина бросила взгляд на цепочку и заметила странный серебряный амулет, закрепленный на ней. До этого он был прикрыт блузкой и пиджаком.