— Только если мне некогда или сплю.
— А потом что? Очередной урок в борцовском зале?
К ее удивлению, он воспринял вопрос всерьез.
— Буду проверять запястье ежедневно. Как только отек спадет и ты сможешь без труда двигать рукой, продолжим.
— Потрясссно, — сухо произнесла она. — Знаешь, Кьяри, я жду не дождусь, чтобы полюбоваться, как мы мутузим друг друга, пока я не угожу в гипсовый корсет или не превращусь в мешок с костями.
— Ты разве забыла, что сегодня выиграла?
— Везение, — скривилась Николь.
— Таких зверей на свете нет, старлей, а я не поддавался.
— Не держи меня за дуру, Кьяри, ты даже не пытался драться.
— Если бы я попытался, один из нас был бы уже покойником. Я делал все, что мог позволить на тренировке; реальный поединок понарошку не изобразишь. — Он вывел ее из лазарета в коммуникационную шахту. — В следующий раз попробуем в скафандрах, но для начала обойдемся без шлемов и ранцев.
— По-моему, только зря вспотеем. Иной раз мне в скафандре кажется, что я и пальцем не смогу шевельнуть — так как же в нем еще и драться?
— Только так и надо, Рыжик.
— В Академии нам говорили, что это непрактично. Допустим, ты врезал какому-нибудь громиле под дых — и что же он почувствует сквозь пятисантиметровую армированную ткань и бронесетку? А если ты не закреплен, то тебя отбросит в другую сторону.
Она бросила взгляд на рубку управления, находящуюся в двадцати пяти метрах, потом опустила голову и посмотрела на складские модули, расположенные немного ближе. Вокруг вертелись Карусели, но центральная шахта оставалась неподвижной, и Николь вытянулась, словно в гамаке. Самое приятное в невесомости то, что тебе удобно в любом положении. Издалека доносилось приглушенное пение Андрея. Не питая особой любви к оперному искусству, Николь не узнала мелодии, но улыбнулась красоте голоса.
— Верно, — согласился Кьяри. — Но если двое в скафандрах схлестнутся в рукопашной, тут уж не до умствований. Ты должна уметь позаботиться о себе. Должна оказаться проворнее.
— А точнее?
— Бей в слабое место.
— А, ты о воздухе! — Она подавила зевок. — Выдернуть шланг?
— Это ответ салаги, Ши, я ждал от тебя большего. Пошевели мозгами, если можешь, — холодно фыркнул Кьяри. Глаза Николь в гневе распахнулись. — Ну, отключишь ты воздух, и что дальше?
— Если не подключить обратно, то человек покойник, — пожала плечами Николь.
— Время, Ши, на это уйдет какое-то время. Воздуха в скафандре еще минуть на пять. За пять минут всякое может случиться. Если уж ты сцепишься, то захочешь закруглиться побыстрее — но как?
— Шлем?
— Браво! Тело — великолепная машина. Ради выживания оно пожертвует любой конечностью, кроме одной. Это даже предусмотрено в конструкции скафандров. Если пробита рука, на плече есть герметичный клапан; ты потеряешь руку, но уцелеешь и в красках будешь рассказывать об этом внукам. Единственное исключение составляет голова. Шлем сконструирован так, чтобы его легко мог надеть человек в толстых перчатках; если на судне происходит ударная разгерметизация, тут уж не до возни с застежками, а на магнитные стяжки тоже полагаться нельзя — не исключено, что заклинит либо в открытом, либо в закрытом положении.