— Это может сработать, — кивнул Поль. — Но без дросселей мы не сможем управлять процессом горения.
— Дело зашло так далеко, что лишь полная тяга может дать какой-нибудь толк.
— А как ты определишь момент зажигания?
— Придется на глазок.
— Это безумие, ничего не выйдет!
— А ты можешь предложить что-нибудь получше? — Не услышав ответа, Николь продолжала: — Действуй по моей команде. Хочу пуститься в отрыв на следующем кувырке.
Она так пристально вглядывалась сквозь фонарь, пытаясь поточнее выбрать момент для сигнала Полю, что не заметила, как тот занял позицию у вентилей, пока компьютер-блокнот не стукнул ее по шлему. Сунув компьютер в карман скафандра, Николь выждала, когда под заостренным носом челнока мелькнет светлая полоска, и яростно замотала головой, так что луч фонаря заплясал размытым пятном.
Теперь ей казалось, что время застыло и вместе с тем несется со скоростью света. Поль наверняка уже открыл слив, и центробежная сила гонит реагенты в камеру сгорания; смесь вот-вот полыхнет — но что ж так долго ни слуху ни духу? Без регулирующих насосов компоненты смешиваются неравномерно — корабль скакнет с места в карьер и дальше затрясется, как на ухабах. Пламя может даже прорваться в баки, устроив грандиозный взрыв, от которого челнок разлетится вдребезги. «Кто знает, — пронзила Николь предательская мысль, — может, так оно и лучше, во всяком случае, для станции». Впрочем, как только более-менее прилично полыхнет, челнок по инерции рванет вперед, камера сгорания будет работать до отказа.
— Держись! — крикнула она Полю, забыв, что радио скафандров отказало заодно с прочей аппаратурой. — Начинается!
Сквозь перчатки уже ощущалась легкая вибрация. Корпус задрожал сильнее, и ускорение мягко вдавило Николь в кресло. Затем ее задел за руку пробиравшийся на свое место Поль. Лицо его окаменело от напряжения; затраченные усилия будут стоить ему немалой толики невосполнимого запаса кислорода.
То ли у Николь разыгралось воображение, то ли вращение действительно замедлилось, но челнок ощутимо затрясся, и сквозь скафандр вроде бы даже пробился басовитый рокот двигателей, докатившийся до слуха благодаря вибрации. А к рокоту примешивался еще какой-то совершенно неуместный здесь звук; Николь даже не сразу поняла, что это она сама негромко то ли напевает, то ли речитативом чеканит «Звездный зов» — ставшую уже классической песню своей любимой рок-звезды Лайлы Чени. Поймав себя на этом, Николь смущенно тряхнула головой, но петь не перестала. «Вышка» уже заслонила небосвод, а траектория челнока по-прежнему пересекалась с тороидом станции.