Красивое зрелище, если наблюдать за происходящим в долине с высоты холма, на котором находилась ставка командующего имперскими войсками герцога Ониойского. Ровные разноцветные прямоугольники отрядов, маленькие, чуть ли не крошечные фигурки кавалеристов с блестящими на солнце кирасами и шлемами. Развернутые знамена, барабанщики, горнисты… И все они двигаются, занимая согласно приказам свои места перед атакой.
Очень красивое зрелище, если не думать о том, что произойдет меньше чем через час: яростный рев людей, бросающихся друг на друга с желанием убить врага и при этом остаться в живых. Вопли и стоны раненных, ржание умирающих лошадей, едкий, воняющий серой пушечный дым…
И мерзкий запах человеческих внутренностей от тел, развороченных пушечным ядром или сабельным ударом. Воды реки Варент непременно покраснеют от крови. Хотя, быть может, этого не произойдет, возможно, это только легенда. Но как не хочется убеждаться ни в том, ни в обратном.
И все же не один я из присутствующих в ставке герцога облегченно вздохнул. Нет, не потому что нам хотелось как можно быстрее вступить в бой. Просто слишком уж много нервов тратилось в ожидании неизбежного.
Так, мне пора на правый фланг, здесь, в ставке герцога я буду только зрителем.
Герцогу несравненно лучше знает, что и когда ввести в бой, скорострельность пушек и дальность полета их ядер, когда следует бросить в горнило войны очередную порцию пушечного мяса. А свое личное мужество я смогу показать и в том месте, что определено им мне в соответствии с общей стратегией.
Я на военный манер взял под козырек шляпы двумя пальцами, давая понять герцогу, что отправляясь туда, где он и желает меня видеть. Герцог, в это мгновенье оторвавшийся от окуляров бинокля, кстати, мною ему и подаренного, ответно кивнул, тут же припав к нему снова.
Вскочив на гарцующего Ворона, придержанного Проухвом, я отправился на фланг. Нет ничего зазорного в том, что Проухв держал мне коня. Пусть он сам сейчас барон, но я-то и сам давно уже даже не граф. Ворон всхрапнул, и с пары скачков взял карьер, так умеют только аргхалы. Ничего, остальные догонят, не тот случай, чтобы ехать в окружении свиты. Ворону уже одиннадцать лет, он только вступил в пору своей зрелости и лет десять конь мне еще точно послужит. А затем, затем займется своим любимым занятием — плодить маленьких воронят, отличное занятие на пенсии.
Ворон шел немного нервно, это чувствовалось, мы давно друг друга понимаем так, что иногда даже мистикой попахивает. Его состояние понятно, я сам в крайне возбуждённом состоянии, что понятно тоже.