Тайный дневник Адриана Моула (Таунсенд) - страница 66

Но клетка все равно уехала.

Пандора также передумала насчет Пиночета. Она больше не хочет видеть ни лошадей, ни пони. Ее грызет чувство вины за то, что Бутона продали.

Пиночет прибыл в 2.30 дня, и его завернули обратно. Уезжал он со зловещим видом. Отец Пандоры собирается завтра в банк, чтобы вернуть назад деньги по чеку, который он выписал в прошлый четверг. У него тоже был зловещий вид.

Понедельник, 28 сентября

Новолуние


У Берта что-то с ногами. Врач говорит, что ему необходим ежедневный уход. Я был у него сегодня, но мне тяжело его ворочать. Патронажная медсестра считает, что Берту будет лучше в “Солнечном доме”. Но я так не думаю. Я прохожу мимо этого дома по дороге в школу. Он похож на музей. А старики на экспонаты.


Берт, ты старый и дряхлый,
И ничего тебе в жизни не надо,
Кроме свеклы, и махры, и чтоб Штык был рядом.
Мы – разные люди.
Как все не просто!
Мне скоро пятнадцать,
Тебе – девяносто.
Я чист и свеж, от тебя несет плесенью.
Но меж тем мы стали друзьями. Как?
Не пойму, хоть тресни.

Вторник, 29 сентября

Берт не ладит с патронажной сестрой. Говорит, что не любит, когда его срамные места лапает женщина. А вот я бы не отказался.

Среда, 30 сентября

Я рад, что сентябрь почти закончился, он принес одни неприятности. Бутон уехал. Пандора в печали. Берт отдает концы. Папа по-прежнему без работы. А мама все никак не может отлепиться от гада Лукаса.

ЧАСТЬ IV

Четверг, 1 октября

7.30. Проснулся и обнаружил, что весь усыпан прыщами! Как покажусь на глаза Пандоре?!

22.00. Весь день скрывался от Пандоры, но она застукала меня в столовой. Я пытался есть, загораживая подбородок рукой, но это оказалось не очень удобно. Открылся ей, когда пил йогурт. Пандора отнеслась к изъяну моей внешности очень спокойно. Сказала, что для любви, такой, как наша, прыщи не страшны. Но я не мог отделаться от ощущения, что, когда мы прощались после молодежного клуба, ее поцелуям не хватало страстности.

Пятница, 2 октября

18.00. Я очень несчастен и, как всегда в таких случаях, обращаюсь за утешением к великой литературе. Неудивительно, что интеллектуалы кончают жизнь самоубийством, сходят с ума или загибаются от пьянства. Мы чувствуем куда острее, чем другие люди. Мы знаем, что мир прогнил, а подбородки загажены прыщами. Читаю “Прогресс, мирное сосуществование и интеллектуальная свобода” Андрея Д. Сахарова.

На обложке сказано, что “это один из ценнейшихдокументов эпохи”.

23.30. А я, Адриан Моул, утверждаю, что “Прогресс, мирное сосуществование и интеллектуальная свобода” – один из зануднейшихдокументов эпохи.

Я не согласен с сахаровским анализом причин возрождения сталинизма. Мы проходим Россию в школе, так что я знаю, что говорю.