- Но где вы находите время на жизнь, войну, на любовь? - спросила Фудзико.
- Ну, для этого всегда есть время, - их глаза на мгновение встретились, но он не смог прочитать в них ничего, кроме счастья и, может быть, небольшого опьянения.
Марико попросила его спеть матросскую песню для Фудзико, он спел, и они похвалили и сказали, что это самое лучшее из всего, что они когда-либо слышали.
- Выпейте еще саке!
- О, вы не должны наливать, Анджин-сан, это женская обязанность, разве я вам не говорила?
- Да. Налейте еще, дозо.
- Я лучше не буду. Я думаю, я свалюсь, - Марико усиленно заработала веером, и поток ветра разрушил ее безукоризненную прическу.
- У вас красивые уши, - заметил он.
- У вас тоже. Мы с Фудзико-сан думаем, что ваш нос тоже совершенен, достоин дайме.
Он ухмыльнулся и ловко поклонился им. Они поклонились в ответ. Складки кимоно Марико слегка отошли на шее, обнажив край алого нижнего кимоно и натянувшись на груди, это сильно возбудило его.
- Саке, Анджин-сан?
Он протянул чашку, его пальцы не дрожали. Она наливала, глядя на чашку, сосредоточенно высунув кончик языка между губ.
Фудзико тоже неохотно взяла чашку, хотя и сказала, что уже не чувствует ног. Ее тихая меланхолия в этот вечер исчезла, и она опять казалась совсем юной. Блэксорн заметил, что она не так безобразна, как он считал раньше.
Голова Дзозена гудела. Не от саке, а от той невероятной военной стратегии, которую так открыто описывали ему Ябу, Оми и Игураши. Только Нага, второй командир, сын заклятого врага, не сказал ничего и весь вечер оставался холодным, высокомерным, жестким, выделяясь характерным для семьи Торанаги крупным носом на худом лице.
- Удивительно, Ябу-сама, - сказал Дзозен. - Теперь я понимаю причину такой секретности. Мой господин оценит это. Мудро, очень мудро. А вы, Нага-сан, весь вечер молчите. Мне интересно и ваше мнение.
- Мой отец считает, что необходимо учитывать все военные возможности, Дзозен-сан, - ответил молодой человек.
- А ваше личное мнение?
- Я послан сюда только повиноваться, наблюдать, слушать, и учиться. Не высказывая своего мнения.
- Но как второй командир - я бы сказал, как знаменитый заместитель командира - вы считаете, что этот эксперимент получился удачным?
- На это вам могут ответить Ябу-сама или Оми-сан. Или мой отец.
- Но Ябу-сама сказал, что сегодня вечером каждый может говорить свободно. Что здесь скрывать? Мы же все друзья, не так ли? Сын такого знаменитого отца должен иметь и свое мнение. Да?
Глаза Наги насмешливо сузились, но он ничего не ответил.