Блэксорн вышел на веранду. Он надел свои сандалии и кивнул слугам, собравшимся поклониться ему, как это было заведено.
День был серенький. Небо было закрыто облаками, с моря дул теплый влажный ветер. Каменные ступени, спускающиеся в гравий дорожки, намокли от дождя, шедшего всю ночь. Около ворот стояли лошади и десять сопровождающих его самураев. И Марико.
Она уже сидела на лошади, одетая в бледно-желтую накидку поверх бледно-зеленых брюк, шляпу с широкими полями и вуаль с желтыми лентами и перчатки. В гнезде на седле уже был наготове зонтик от дождя.
- Охайо, - сказал он официальным тоном, - охайо, Марико-сан.
- Охайо, Анджин-сан. Икага део ка?
- Окагесама де дзенки десу. Аната ва? Она улыбнулась: "Еги, аригато годзиемасита". Она не дала ему никакого намека на то, что между ними что-то изменилось. Но он ничего и не ожидал, во всяком случае не при посторонних, зная, как это было опасно. Он почувствовал ее запах, и ему хотелось поцеловать ее прямо здесь, перед всеми.
- Икимасо! - сказал он и повернулся в седле, делая знак самураям проехать вперед. Он свободно пустил лошадь за ними, и Марико заняла место рядом с ним. Когда они остались одни, он расслабился.
- Марико.
- Хай.
Тогда он сказал по-латыни:
- Ты очень красивая, и я люблю тебя.
- Я благодарю тебя, но вчера вечером было выпито так много вина, что мне не кажется, что я сегодня действительно красивая, а любовь - это ваше христианское слово.
- Ты красивая христианка и вино на тебя не подействовало.
- Благодарю тебя за ложь, Анджин-сан, благодарю тебя.
- Нет, это мне нужно благодарить тебя.
- О, почему?
- Просто так. Я от всей души благодарю тебя.
- Если вино и мясо делают тебя таким добрым, утонченным и галантным, сказала она, - тогда я должна сказать твоей наложнице, чтобы она перевернула небо и землю, но каждый вечер угощала тебя ими.
- Да. Я хотел бы, чтобы все было точно так же.
- Ты какой-то счастливый сегодня, - сказала она, - В самом деле, почему?
- Из-за тебя. Ты знаешь, почему.
- Я не представляю, Анджин-сан.
- Нет? - поддразнивал он.
- Нет.
Он оглянулся. Они были совсем одни, можно было говорить без опаски.
- Почему это "нет" сразу тебя расстроило? - спросила она.
- Глупость! Абсолютная глупость! Я забыл, что самое умное - это осторожность. Это из-за того, что мы были одни и я хотел поговорить об этом. И, честно говоря, поговорить еще кое о чем.
-- Ты говоришь загадками. Я не понимаю тебя.
Он снова попал в тупик:
- Ты не хочешь поговорить об этом? Совсем?
- О чем, Анджин-сан?
- О том, что произошло сегодня ночью.