Обнаруженного мертвым – повесившимся или же повешенным – в съемной квартире Илью Пашкевича, москвича, 32 лет, разведенного, сотрудника крупной столичной IT-компании, сняли с газораспределительной трубы.
И, как он был, с петлей на шее, уложили на пол в малом коридоре близ дверей кухонного помещения – так распорядился Игнатьев.
После проведения положенных по закону процедур тело доставят в один из городских моргов. Ну а туда уже вызовут на опознание его родственников и сослуживцев; там же, если потребуется, будет сделано вскрытие для установления истинных – или возможных – причин смерти данного гражданина.
В половине восьмого утра полковник госбезопасности Игнатьев, а также его коллега из Управления «Т», сопровождаемые референтом первого заместителя Директора, вошли в кабинет высокого начальства. Сразу же по возвращении с первого задания на Лубянку Николай Федорович на пару с коллегой, подполковником Заславским из СЗКСиБТ (Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом), уселся составлять докладную записку на имя первого заместителя Директора ФСБ. Таковым было указание самого Щербакова, который очень серьезно воспринял поступившую на Лубянку информацию о тайных переговорах представителя крупных финансовых и банковских фигур с опальным олигархом и стоящими за ним силами. В три часа ночи человек, занимающий одну из высших должностей в ФСБ и стоящий на одной из высших ступенек в иерархии российских спецслужб, человек, державший «руку на пульсе», сам позвонил Игнатьеву – тот находился в служебной машине, они как раз возвращались с Дорогомиловской на Лубянку.
Не удовлетворившись телефонным докладом по закрытой линии, Щербаков потребовал составить письменный доклад о последних событиях с включением в него полученных от коллег из СКМ ОВД «Пресненский» данных о ЧП на Никитском, а также отчитаться о проведенном возглавляемой Игнатьевым и Заславским новообразованной СВОГ мероприятии (посещении съемной квартиры гражданина Пашкевича). Причем Щербаков предупредил, что доклад должен быть передан ему лично не позднее восьми утра.
Руководителям опергруппы пришлось отписываться на тему гибели потенциального свидетеля, коим, с большой долей вероятности, являлся гражданин Пашкевич. Они сочли необходимым также сообщить в этом служебном документе о странностях или подозрительных моментах, которые были подмечены сотрудниками опергруппы и прикомандированным медиком. Эта докладная, как предполагал сам Игнатьев, вместе с копией или оригиналом записи или стенограммой оной почти наверняка попадет в особую папку для докладов Директора ФСБ высшему руководству страны…