– Роте? – вскинул бровь Лукин.
– Я уведомил хорвата, что нас рота… – сделал невинное лицо Милов.
Лукин одобрительно хмыкнул. Вслух произнес:
– Продовольствие… С чего это они такие добрые?
– Они явно чем-то встревожены, Александр Иванович, – продолжил подполковник. – У меня сложилось впечатление, что мы им весьма некстати. Вот и стараются нас поскорее выпроводить.
Лукин вытащил из кармана портсигар, раскрыл его перед Миловым.
– Нет, благодарю, – покачал головой подполковник и постучал себя открытой ладонью по груди. – Моторчик пошаливает.
Лукин закурил, задумчиво выпустил струйку дыма:
– Ладно, разберемся…
Марков сидел в кабине бодро бегущего по шоссе «Опеля», сняв пилотку и подставив лицо врывающемуся в открытое боковое окно ветру. Быков притопил газ, обходя по встречной полосе вереницу конных обозов. Сзади в кузове тряслась разведрота в полном составе – все уцелевшие двенадцать человек. Обозы справа наконец закончились. Зато потянулась колонна «Студебеккеров»-бензозаправщиков. Быков опять было вывернул на обгон, но уткнулся в хвост уже стоявшему вторым рядом приземистому «доджу» четыре на четыре.
– Ну, блин горелый… – проворчал водитель.
Марков, расстелив на коленях карту, некоторое время внимательно изучал местность. Потом поднял глаза на шоссе и, завидев ответвление от главной дороги, произнес:
– Сворачивай налево. Вот сюда, на проселок…
Свернули налево у раскидистых лип, на которых уже начали набухать почки. Затряслись, поднимая клубы пыли, по извилистой полевой дороге. По сторонам открывались совершенно мирные пейзажи: начинающие зеленеть луга, пасущиеся коровы на них, аккуратненькие домики у самой линии горизонта. И далекие холмы, переходящие, как на картинах, в синеющие горы, покрытые редколесьем. По полевой стежке лошадка бойко тащила к проселку деревенскую телегу на высоких колесах, которой правил крестьянин в белой рубахе, меховой безрукавке и широкополой шляпе.
– Целое все, – недружелюбно оглядев окрестности, процедил сквозь зубы Паша-Комбайнер.
– Экий ты злой, – отозвался один из разведчиков. – Гляди, красота какая!
– А ты у меня дома на красоту погляди – камня на камне не оставили, сволочи, – парировал Клюев.
– И у меня… – мрачно поддержал Фомичев.
– Щас к-а-ак дать им, – поднялся в кузове Куценко, снимая с плеча автомат и направляя оружие в сторону крестьянской телеги. – За все добрые дела, что у нас наворотили…
– Отставить! – Лейтенант Чередниченко схватился за ствол автомата сержанта, опуская его вниз. – Совсем сдурел?!.
Крестьянин, увидав целившегося в него с автомашины солдата, моментально натянул поводья, остановился и соскочил с телеги. Держа лошадь под уздцы, старик обнажил в поклоне седую голову с блестящей плешью. Когда машина проезжала мимо, он так и стоял, согнувшись и прижимая шляпу к груди. «Опель» пропылил всего в двух шагах.