Уже начали появляться длинные, направленные на восток тени, когда он услышал голос, произносящий что-то, что Рой не мог разобрать, но от которого в его груди возник холод, не дававший ему дышать, обволакивающий сердце и призывающий его остановиться раз и навсегда. Рой тяжело оперся на посох, стараясь не потерять сознание. Ледяное онемение охватило его конечности, проникая в грудь и голову, угрожая засосать всего его в холодное, суровое болото смерти. Онемение поднималось по его ногам и рукам, достигнув бедер и плеч, когда Рой вспомнил о посохе.
– Куинта, – еле выдохнул он, с трудом шевеля губами и языком. Посох тут же начал пульсировать золотистым цветом, излучая тепло, словно печь, растапливая холод в его руке. Рой почувствовал, как к нему возвращается его собственная энергия, как она проникает в посох и разжигает его огонь, нагревая окружающий воздух. Когда онемение прошло, он осмотрелся вокруг. Как при солнечном затмении, темнота окутала камни и деревья. Он посмотрел в небо и увидел жалкую серебряную пародию на то, что когда-то было солнцем.
– Куинта, – снова сказал он еле слышным голосом, но этого слова было достаточно для того, чтобы к Рою вернулось ощущение реальности, чтобы тепло и жизнь снова согрели грудь. Его собственный голос уже потрескивал от притока энергии. Тени вокруг него исчезли, и холодное серебряное солнце стен монолита начало таять, словно лед около огня. Затем он вновь услышал тот голос.
Мир тени снова надвинулся на Роя, и он с трудом восстановил дыхание. Глаза его сузились, и все окружающее потеряло резкие очертания и стало раскалываться. Снова холод пополз по его ногам, он начал топать ими что было сил, стараясь прогнать ледяное оцепенение. Он сильнее сжал посох, слегка оторвав его от земли.
– Куинта! – На этот раз он прокричал слово во всю мощь своего голоса, и посох завибрировал в его руке. Его свет, отразившись от гранита, пролился на деревья вокруг Роя, и листья на них свернулись от жары. Энергия, исходившая от роя в виде света, пронзила тьму вокруг монолита. И он, наконец, увидел источник, из которого исходил голос.
Мордет стоял на большом гранитном камне и сверху вниз смотрел на Роя. Рой тут же признал в нем Морлина, которого он неоднократно видел в картинах Мораты. Человек, стоявший перед ним, был черен, как первая ночь месяца; его одежда и волосы были словно сама тьма. Все вокруг него было пропитано силой – суровой, омерзительной силой, равную которой Рой даже не мог себе представить. Он понял, что ему не избежать битвы с этим человеком, с этим источником тьмы.