Если бы только не это проклятое чувство вины! Выругавшись, Худ нажал кнопку, вызвал Багза и попросил соединить его с доктором Орлито Трайасом из госпиталя Уолтера Рида.
С трудом пробиваясь сквозь плотный поток машин, Худ в ожидании звонка еще раз отпустил несколько крепких слов в адрес Роджерса, хотя понимал, что ругать его, по сути дела, не за что. В конце концов, не зря же президент назначил Роджерса заместителем Худа? Ведь он сделал это не потому, что в свое время Роджерс блистал в американском футболе и мог «сделать игру» всей команды. Роджерс был закаленным солдатом, в ситуациях типа сегодняшней он мог предостеречь от поспешных решений. Кроме того, Роджерс был талантливым историком и особенно интересовался историей войн. Он поддерживал отличную физическую форму, каждый день проводя не меньше часа на «беговой дорожке», установленной в его кабинете. Еще он читал наизусть «Песнь о моем Сиде» на древнеиспанском – если не был занят делом, а иногда и во время работы. Конечно, такой человек должен рваться в бой с отрядом, который организовал, – генерал всегда остается генералом. К тому же разве не сам Худ поощрял в своих сотрудниках самостоятельность мышления? Наконец, если бы в характере Роджерса было меньше от ковбоя, он, как и хотел, стал бы заместителем министра обороны, и ему не пришлось бы довольствоваться утешительным призом – местом второго человека в Оперативном центре.
– Доброе утро. Кабинет доктора Трайаса. Худ включил громкую связь.
– Доброе утро, Кэт. Это Пол Худ.
– Мистер Худ! Доктор Трайас очень сожалел, что не встретился с вами вчера вечером на приеме в Национальном обществе космических исследований.
– Шарон купила билеты на «Четыре свадьбы и похороны». Мне пришлось пойти. Доктор на месте?
– К сожалению, сегодня утром у него лекции в Джорджтауне. Ему что-нибудь передать?
– Да. Скажите, что у моего сына Александра приступ астмы, он находится в больнице. Я был бы очень благодарен доктору Трайасу, если бы он его осмотрел. Если у него будет время, разумеется.
– Я уверена, он найдет время. Когда увидите сына, обнимите его за меня – он прелестный ребенок.
– Благодарю, – сказал Худ.
Поразительно, размышлял Худ, это просто поразительно. Я не могу даже вызвать врача.
У Худа мелькнула было мысль послать вместо себя в Белый дом Марту Маколл, но он тут же отказался от этой идеи. Худ высоко ценил способности Марты, однако не был уверен, что перед президентом она станет отстаивать интересы Оперативного центра, а не будет руководствоваться личными интересами и соображениями карьеры. Марта Маколл родилась в Гарлеме. Чтобы иметь возможность выучить испанский, корейский, итальянский языки и идиш, она рисовала вывески и объявления для магазинов по всему Манхэттену, потом, зарабатывая степень магистра по экономике и существуя на одну стипендию, изучила еще японский, немецкий и русский языки. На первом собеседовании с Худом Марта сказала, что в сорок девять лет она намерена разговаривать с испанцами, корейцами, итальянцами и евреями непосредственно из кабинета Генерального секретаря ООН, только уже не в качестве чьего-то рупора, а в качестве человека, формирующего политику государств, и что если Худ согласен взять ее на работу для сбора и анализа информации об экономике и главных политических деятелях всех стран мира, то он должен ей не мешать и предоставить полную свободу действий. Худ согласился взять Маколл главным образом потому, что у нее было свое мнение буквально по любому вопросу, но он опасался доверить ей руководство Оперативным центром, пока не убедится, что для нее работа центра важнее собственной карьеры.