Он ударил. Дрожь прошла по телу врага. Или друга?
– Газарян, да ты совсем долбанулся... Это же Туманов... – Оксана схватила агрессора за шиворот, стала оттаскивать.
И поединок закончился. Павел судорожно хватал ртом воздух. Газарян? Противник отшатнулся, на корточках отполз и, открыв от удивления рот, воззрился на Туманова.
– Хлебоприемник закрой, – прохрипел Павел, растирая горло.
– Во заява, – сообщил, отчаянно моргая, Газарян и посмотрел на Оксану. Заулыбался – простодушно, счастливо. Девушка упала на колени и затряслась в беззвучном хохоте.
– Отлично, – с натугой изрек Туманов. – Добавили, что называется, ложку меда. Газарян, ты откуда такой вылез – из прямой кишки?
– Ага, Павел Игоревич, – от внезапно нахлынувшего счастья тот выглядел полным дурачиной. Блаженная улыбочка цвела на физиономии трубочиста. Штаны были порваны. Даже «трофейную» курточку он умудрился лишить товарного вида. Но оружие сохранил – молодец. А также рюкзачок и ироничное отношение к окружающим.
– Как дела, Газарян? – давясь от смеха, спросила Оксана.
– Ничем порадовать не могу, коллеги, – парень глупо подмигнул, – все хорошо. А у вас? Вы чем тут занимались? Третий не нужен? Павел Игоревич, а чего ты вырядился не по уставу? Ведь я тебя, ей-богу, чуть не придушил. А Оксану не заметил. Смотрю, фраер возится – а я как раз пристроиться тут собрался. Сила во мне взыграла какая-то нечеловеческая...
– На себя посмотри, – проворчал Туманов, – сам кого-то раздел, обобрал... Ладно, господа, с удачным воскрешением. Одного не пойму. Я был на том месте, где ваша группа попала в засаду. Видел тела Шальнова, Кащеева, Ольшана, Могильного. В стороне еще какие-то два тела. Решил, что это вы. Подойти не успел – спугнули.
– Я там точно не лежала, – замотала головой Оксана, – я лежала в это время совсем в другом месте.
– Я тоже не мог, – задумался Газарян. – Если бы меня убили, я бы сейчас об этом знал. Но парочку я, кажется, прикончил... – он покосился на Оксану. – Извини, подруга, понимаю, что я – последний, кого бы ты хотела видеть в живых...
– Да хватит уже смешить, – отмахнулась Оксана, – излагай свою версию событий.
На этом острове, судя по всему, загадочная акустика. Туманов слышал выстрелы – как расправлялись с группой Шальнова. А вот как расправлялись с группой Туманова, Рудик и Оксана не слышали. И остальные члены группы – иначе майор не рискнул бы вести людей к замку. В этом нет ничего противоестественного, попытался объяснить необъяснимое Газарян. Акустика в скалах – штука занятная, а в сочетании с необузданными ветрами, с мертвыми зонами, имеющими физическое объяснение, с обычной мистикой, наконец... Он не видел, как Оксана провалилась в пропасть. Вспыхнула стрельба, падали ребята, майор кричал, что прикроет. Рудик Газарян нырнул за камень, стал отползать. По нему стреляли, чуть челюсть не разнесли. Ситуация была ужасная. Упыри вырастали из тумана, строчили по всему, что шевелилось. Перебегая от камня к камню, он тоже стрелял, кажется, попал в кого-то. Шквал огня прибил его к земле. До скал оставалось метров десять, а Рудик не мог пошевелиться, скорчился – а к нему уже подходили, уже посмеивались... Он бросил гранату, следом другую. Кто-то упал, нафаршированный осколками. Под завесой дыма он припустил к скалам, петлял, как заяц, куда-то карабкался, прыгал через пропасти, лез на камни, скатывался в ямы...