В душе Дрю закипала досада. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным перед ворохом бумаг, беспорядочно разбросанных на отцовском столе.
Личный адвокат Джона и штатные юристы компании только что ушли. Вместо того чтобы предоставить Дрю исчерпывающую информацию о делах отца, они битый час ходили вокруг да около. Дрю чувствовал: причина тому — не скрытность, а скорее недостаточная информированность. Джон держал их в неведении относительно большей части своих дел. Единственный, кто, кажется, что-то знал — это управляющий Тимоти Поллард, которого в данный момент в городе не было.
Дрю стиснул зубы. Когда мистер Тимоти Поллард изволит объявиться, ему придется ответить на множество вопросов. А до той поры ничего не оставалось, как копаться в бумагах и, насколько возможно, пытаться разобраться самому.
Зазвонил телефон. Все еще охваченный раздражением, Дрю схватил трубку и сердито буркнул:
— Алло!
— Ты там еще какого-то червяка надкусил? Дрю облегченно вздохнул и откинулся в кресле.
— За что я тебя ценю, Скип, так это за то, что ты сразу улавливаешь суть дела.
— Конечно. Не люблю околичностей. Дрю усмехнулся.
— Что у тебя?
— Когда возвращаешься?
— Кажется, нескоро. Надо разобраться в делах отца. Похоже, тут не все благополучно.
— Ну, а хоть что-нибудь удалось прояснить полностью?
— Завещание оглашено. Разумеется, он оставил все матери, но она не в состоянии взять дело в свои руки.
— Если я чем-то могу помочь, ты скажи.
— Как насчет бумаг, которые нуждаются в моей подписи?
— О, их тут полно.
— Отправь их мне по факсу.
— Фирма из Далласа согласна на отсрочку в вопросе о недвижимости. Их адвокат только что звонил.
— Хорошая новость. По крайней мере, думаю, что хорошая. Собери все данные об участке, коммуникациях и все такое.
— Сделаю.
— Я собираюсь выбраться отсюда в начале следующей недели. Хотя бы на денек.
Они распрощались. Дрю развернул кресло и уставился в окно. День стоял великолепный. Как здорово было бы сейчас оказаться на гоночной трассе! Только так можно было бы побороть смятение. Но судьба матери зависела от Дрю, и он не мог оставить Джанет. Он и не хотел этого. Только благодаря матери его детские годы прошли более или менее спокойно. Она делала все, чтобы оградить сына от отцовского произвола.