Еще один гастарбайтер из Таджикистана скончался в тот же день из-за ножевых ранений, полученных им в результате «конфликта на этнической почве» – драка с какими-то бритоголовыми молодчиками произошла рядом с рынком на Каширском шоссе.
Почти три десятка мужчин, являющихся преимущественно выходцами из Таджикистана и находящихся в Москве либо нелегально, либо по поддельным документам, в этот день были госпитализированы с тяжелыми либо средней тяжести травмами, с колотыми ранами и переломами конечностей.
Надо полагать, что не меньшее количество их соплеменников, получивших ушибы и синяки, не стали обращаться за помощью к врачам, равно как и не захотели писать заявления по факту нападения на них в органы внутренних дел.
На строительном рынке, расположенном на 17-м километре «ярославки», сгорел павильон площадью в тысячу квадратов.
Принадлежащий, кстати говоря, фирме, подконтрольной братьям Парвизу и Ашуру Искандаровым.
Пожарные расчеты смогли лишь локализовать огонь, не позволив ему распространиться на соседние строения.
Все имущество, хранившееся в складских помещениях и внутри павильона, было уничтожено огнем пожара…
Встреча с человеком, который – как сказано было Вольфу – будет руководить второй боевой группой, произошла в пятницу, в четыре пополудни, в небольшом придорожном кафе на окраине Зеленограда.
Бочаров уже осмотрел «поляну» – село Льяново, указанное ему в качестве объекта, находится сравнительно недалеко от этого подмосковного города.
Они ездили на рекогносцировку вместе с Пауком; это был один из немногих соратников, которому он мог в этой непростой ситуации полностью доверять.
Бочаров поставил машину на площадке возле строения, стилизованного под большую русскую избу – с резными наличниками на окнах, с соломенной крышей и жестяным петухом вместо флюгера.
– Жди меня в тачке, – сказал он соратнику. – Никуда не отлучаться!
Вольф не стал заходить в само заведение, а прошел по присыпанной толченным кирпичом дорожке к расположенной за «избушкой» рощице, примыкающей к небольшому, метров пятнадцати шириной и с полста примерно длиной водоему.
Парня, ожидавшего его на берегу этого то ли озера, то ли пруда, он узнал сразу.
Узнал по фото, которое ему еще позавчера показывал Пауль Аристэ, а также по словесному описанию.
Это был молодой кавказец лет двадцати пяти. Рослый, хорошо сложен, одет в темные брюки и белоснежную рубашку со стоячим воротником, как у священнослужителя. На ногах дорогие кожаные мокасы. На плечи небрежно наброшен небесного цвета свитер из кашемира. Горбоносый, с длинными блестящими темными волосами, забранными резинкой на затылке, в солнцезащитных очках. Весь облик этого молодого, но уже повидавшего жизнь парня, родившегося где-то в предгорьях Северного Кавказа, говорит о том, что он пришел сюда брать, завоевывать, владеть…