— Вы говорите по-китайски? — не удержалась от вопроса Кэтлин, с любопытством оглядывая все вокруг.
Тысячу раз бывала она в Чайна-тауне, но ее никогда не приглашали в задние комнаты и никогда не радовались ее возвращению, словно долго пропадавшему, любимому ребенку.
— Одно из преимуществ образования у иезуитов, — признался Эм Джи, поднимаясь по подозрительно поскрипывающим ступенькам. — Я могу упражняться в ереси на четырех языках.
— Как вам удалось подружиться с этой дамой? — потребовала ответа Кэтлин.
Снова сверкнула белозубая улыбка, и девушка тут же поняла, что старые леди любой национальности тоже беззащитны перед его чарами.
— Она моя домовладелица, — объяснил он. От неожиданности Кэтлин застыла на месте.
— Здесь? — спросила она, не отрывая глаз от узких ступенек. — Как? Почему?
Он обернулся и пожал плечами.
— Потому что мне тут нравится. Кроме того, бабушка Чанг — мои глаза и уши.
Кэтлин скорчила гримасу.
— В этом я не сомневаюсь.
Должно быть, лестница привела их к какой-то двери, потому что она услышала звяканье ключей. За дверью оказалось жилое помещение, залитое светом. Целым морем света. В него выходило две двери. Эм Джи открыл левую и еще раз удивил Кэтлин.
Здесь была всего одна комната с ванной, но зато большая. Окна с двойными рамами выходили на шумную проезжую часть, где вовсю кипела жизнь. Натертый до блеска деревянный пол покрывали плетеные циновки. На одном конце комнаты стояли старая кушетка, торшер, книжный шкаф, набитый книгами по юриспруденции, и корабельный сундучок с магнитофоном на плоской крышке. На другом находилась кровать — простой матрас с покрывалом, в изголовье которого лежало сложенное коричнево-синее стеганое одеяло. На стенах висели рисунки и написанные маслом этюды, изображавшие фантастических драконов и улицы Чайна-тауна с их суетливой, но по-своему гармоничной жизнью. Бесхитростная, но полная спокойствия обстановка недвусмысленно свидетельствовала, что М. Дж. Тобин обосновался здесь всерьез и надолго.
Кэтлин обернулась, пораженная тем, как похожа была эта скромная комната на ее владельца. Даже неодушевленные предметы моментально пропитывались его духом.
— Значит, вы не все время провели на улице? — спросила она.
Он оставил ее стоять посреди комнаты, шагнул к стенному шкафу и вытащил оттуда объемистый рюкзак.
— Бабушка Чанг — мой старый друг, — признался он. — Когда я попросил ее подыскать мне место для ночлега, она поселила меня здесь. Тут я храню свои пожитки и в случае нужды прихожу за ними.
— Вы хотите сказать, что заявлялись сюда в том виде, в каком были вчера.