— Держу пари, вы никогда не ели со своими клиентами за одним столом.
На этот раз Кэтлин знала, что ответить.
— Большинство моих клиентов составляли преступники. Общение с ними было для меня тяжелым бременем.
— Ладно, не переживайте так. Я ведь тоже повидал на своем веку немало нечестных юристов.
Этой темы она предпочла бы сейчас не касаться. Девушка опустила голову и занялась едой. Алекс. Милый, надежный, веселый Алекс, который ни за что бы не сознался, что подослал в Чайна-таун убийц.
— Это не ваша вина, — попытался утешить ее Эм Джи таким тоном, словно был убежден в обратном.
Кэтлин подняла глаза, вновь почувствовав себя не в своей тарелке.
— Нет, именно моя. Возможно, это было худшее решение за всю мою карьеру.
— Не-а. Самым худшим было откликнуться на просьбу Тома Брайана и взяться за мою защиту.
Тут ей захотелось сказать очень многое. Хотелось запротестовать, успокоить, поддержать его. Но она ограничилась тем, что спросила:
— Кого же я защищаю, Эм Джи?
Его руки застыли на коленях. Тарелка к этому времени почти опустела.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду то, что совершенно не знаю вас. Что вам нравится? Чего вы боитесь? К чему стремитесь? О чем мечтаете? Кого любите?
Казалось, он перестал дышать. Кэтлин собрала все свое мужество и в упор посмотрела в его изменчивые, словно ждущие чего-то глаза. Он ответил ей таким же прямым взглядом. И она снова почувствовала, что в глубине этих аквамариновых глаз притаилась боль и смертельная усталость.
— Рок-н-ролл, — наконец неожиданно мягко сказал он. — Хорошее виски, старые автомобили фирмы «Got» и игуану по кличке Сай.
На лице девушки отразилось неподдельное удивление. Эм Джи улыбнулся, как мальчишка.
— Ладно, так и быть. Я немного приврал насчет Сая. Игуана была моя.
— У вас есть игуана?
— И не простая, а боевая. Никто не может войти в дверь, если Сай поблизости.
— Но кто же присматривает за ней в ваше отсутствие?
— Бабушка Чанг… конечно, если она еще не бросила его в печку.
Кэтлин тряхнула головой. Она была смущена.
— Значит, люди действительно доверяют вам?
— Слепо.
— А стоит ли? — с вызовом спросила она. И Эм Джи понял, что Кэтлин не шутит.
Впрочем, как и он.
— Да.
Услышав его ответ, она почувствовала где-то глубоко в душе сладкую боль, вспыхивающую и гаснущую, как огонек свечи на ветру. Девушка упивалась удивительной теплотой и серьезностью, наполнявшей его глаза. В голосе Тобина слышалась нотка мольбы, и это заставило Кэтлин сойти с сооруженного много лет назад пьедестала, на котором она так долго пребывала в гордом одиночестве. Она чувствовала, что этот шаг ведет ее в пропасть. Но не могла, не хотела остановиться.