Неподалеку дежурили четыре истребителя Ме‑109. Время от времени один или два поднимались в воздух и, стремительно набирая высоту, совершали разведывательный круг в радиусе десяти-пятнадцати километров. В день налета наших бомбардировщиков истребителей на аэродроме не было. Немецкое командование явно усилило охрану. Да и тяжелых зенитных батарей, по словам летчиков, было всего два. Теперь стало три — восемнадцать орудий, способных поразить цель на высоте десяти километров.
Нанесли на план аэродрома сторожевые вышки с пулеметами. Патрули проходили по периметру каждые два часа.
– В горы, наверное, не лезут, — предположил Саня Кучеренко.
– Черт их знает, — пожал плечами Фатеев.
Но в полдень неподалеку от них прошел патруль из двух человек. Шагали они не спеша, тщательно осматриваясь, иногда изучая следы на земле. Впрочем, почва была каменистая, следов почти не оставалось, а вот брошенный окурок или горелая спичка могла выдать группу с головой.
Маршрут патруля проходил метрах в ста от того места, где лежали разведчики. Саня Кучеренко напряженно следил за немцами широко открытыми глазами. Фатеев с силой пригнул его голову к земле. Он знал из опыта, что люди способны чувствовать направленный на них взгляд.
Обоим патрульным было лет за тридцать. Они ценили свою жизнь куда больше, чем молодые, были осторожны, реагировали на любой, даже самый тихий посторонний звук. Возможно, из троих разведчиков кто-то неосторожно пошевелился или по-другому вели себя мелкие пичужки. Патрульные потянули с плеч оружие, вглядываясь именно в то место, где лежали бойцы.
У одного из немцев был автомат, у второго — винтовка. Они сделали десяток шагов, постояли, вслушиваясь. Один остался на месте, второй прошел еще немного. Свой автомат МП-40 он уже держал наготове. С ветки сосны бесшумной тенью сорвалась сова, немец проводил ее движением ствола.
Постоял еще минуты три. Напарник о чем-то спросил его, тот ответил и, закинув автомат за плечо, вернулся назад. Оба закурили и продолжили путь.
Разведчики продолжали лежать неподвижно. Усман Салиев с ножом в руке смотрел вслед патрульным, на смуглом лице сверкали белки глаз. Саня Кучеренко застыл как в столбняке, зажав пучок травы, лицо побелело от напряжения.
– Что, испугался? — спросил его Слава.
– Не знаю. Может быть.
– Хорошо, что затвором не щелкнул. Конец бы нашей разведке. И вообще, никогда не смотри в лицо врагу, пока в этом нет необходимости.
– Писать хочется, аж живот свело, — пожаловался Кучеренко.
– Страх всегда на мочевой пузырь давит. Хорошо, что вытерпел, не обоссался, — очень серьезно, без тени насмешки, сказал Салиев. — Чего ждешь, отлей.