Ремонтники под огнем наводили пластырь снаружи и изнутри. Те, кто работали снаружи, находились под непрерывным обстрелом и выбывали один за другим из строя.
Замолчала носовая 100-миллиметровка с раскалившимся до малинового жара стволом. Моряки, опустив ствол на горизонтальный уровень, набрасывали мокрые куски брезента, который, шипя, вспыхивал мелкими огоньками или истлевал от жара до черноты.
Взвод, которым руководил Николай Слобода, схватился с немцами на правом фланге. Укрепления, как водится, немцы возвели на совесть. Из бетонного дота вел огонь крупнокалиберный пулемет. Два дзота, сложенные из крепких шпал, приваленных сверху метровым слоем гальки, подметали своими МГ-34 весь правый фланг.
Командир взвода Степан Осокин, с которым Слобода не успел толком познакомиться, лежал на нейтралке вместе с несколькими десантниками. Взвод подпустили поближе и накрыли огнем. Фельдшер Аким Рябков перевязывал раненых, наливая им и себе спирт из литровой фляги. Десантник из новичков матерился, затем умолк, слушая звон летевшей в их сторону мины.
– Щас даст… пропадем, ребята!
– Не каркай.
Мина ударила с перелетом. А Николай Слобода показывал Фатееву тропинку, ведущую в сосняк. Славка понял его с полуслова. По сторонам мины. Там уже лежали с разорванными ногами и промежностями не менее десятка человек. Сюда бросили целую роту, надеясь прорваться с фланга. Здесь она почти целиком и осталась. Влетели сгоряча на минное поле, а когда загремели взрывы и моряки шарахнулись назад, их накрыли из нескольких пулеметов. Большинство раненых уже истекли кровью и замолчали, двое-трое продолжали стонать.
– Помогите, умираю, — собрав последние силы, закричал один из них. — Выручайте, пришлите санитаров.
В его сторону тут же хлестнула пулеметная очередь, а кто-то из десантников невесело заметил:
– Вот и допросился.
– Поле насквозь простреливается, к нему не подойти.
– К вечеру на том свете все и встретимся, — поддержал его другой.
– Через пяток минут начинайте вести огонь, — командовал политрук Слобода. — Чеховских, Фатеев и ты, Коломеец, поползем по траншее.
Собирали гранаты, оставив лишние вещи в окопе. Славка видел, как трясло Коломейца.
– Чего крутишься? — подмигнул ему Чеховских. — Зачем гранаты за пазуху набил? Ползти как будешь?
Подтянул к себе ничего не соображающего от страха парня, переложил гранаты поудобнее, чтобы не мешали ползти.
– Помнишь, как обращаться с ними?
– Угу.
– Чего угу? Не забывай встряхивать.
– Угу.
Ползли по тропинке, не поднимая голов. Позади остатки взвода и роты морской пехоты палили из всех стволов, вымещая злость за пережитый страх.