Я тупо кивал и почти не улавливал значения сказанных слов. На душе было погано как никогда. Собственно, в какой-то мере можно было даже радоваться – как-никак, уничтожено почти три десятка боевиков, сам я цел и невредим, а что касается Виталика, так на то она и война. Мы знаем, на что идем. И все же на душе было горько и пакостно. Наверное, старею, а значит, с войной пора заканчивать. Все, крайняя командировка, действительно крайняя, как и обещал дочери. Вот еще три месяца – и все. Нужно быть добрее и автомат на полку. Мысли душили, а за стеклом иллюминатора проносились темно-зеленые купола лесов. Солнце близилось к горизонту, а ясное небо обещало еще одну пронзительно-холодную ночь…
Пункт временной дислокации отряда специального назначения ГРУ
Весть о том, что погиб Виталик, облетела ПВД сразу. Старший лейтенант Кузнецов узнал об этом одним из первых и, недолго думая, отправился на ЦБУ, где как раз находился сейчас подполковник Шипунов.
– Товарищ подполковник, бинокль я забираю! – Поставив комбата в известность, Олег уже было развернулся, чтобы выйти, но был остановлен командирским голосом:
– Не понял, лейтенант! – Гибель Шадрина вывела подполковника из себя, и он был рад хоть на ком-нибудь выместить свое раздражение. – Что ты сказал?
– Я забираю бинокль, – подтвердил свои намерения старлей и, остановившись, вновь повернулся лицом к комбату. – Перебьются…
– Повтори еще раз! – Багровея, командир отряда начал медленно вставать из-за стола, за которым сидел, разглядывая карту.
– Пошли они все на хрен! – Олег не собирался выбирать выражения, он чувствовал перед погибшим вину и спешил ее загладить. Все остальное ему было до лампочки.
Сжав кулаки, комбат шагнул в сторону обнаглевшего группника. Подобной борзости терпеть от своего подчиненного Шипунов не собирался даже сейчас, когда отряд облетела столь мрачная весть. Нет, не так, тем более сейчас…
– Командир, это бинокль Виталика! – Между комбатом и группником встала фигура майора Борисова.
– Точно? – уточнил комбат, с трудом сдерживаясь, чтобы не отстранить зама и не врезать группнику промеж глаз.
– Точно, – подтвердил Борисов, и подполковник, все еще сжимая кулаки, вернулся за свой стол.
– Забирай, – бросил он и, подумав, добавил, обращаясь к сидевшему здесь же начвещу: – Все ништяки оставляем в ПВД. Ничего не берем.
– Командир, может, так уж совсем и не надо? – вмешался в разговор стоявший в стороне более осторожный начальник штаба. – Они же нам все кишки вывернут!
– Да пошли они на… – Наконец-то найдя, на ком выместить свою злость, подполковник разразился длинной, трудно передаваемой тирадой.