– Кто это? – Слова пленника в тишине и полумраке кошары прозвучали, как мне показалось, слишком громко.
– Тихо, свои! – Надо было действительно подождать, пока привыкнут глаза, и подойти к пленнику поближе.
– Я связан, – теперь уже тихо ответил мне хрипящий голос.
– Сейчас освобожу. – Я начал вытаскивать нож, чтобы перерезать путы, но остановился – послышалось или на самом деле по лужам зашлепали чьи-то подошвы? Так и есть. Хорошо бы заложник их тоже услышал и не ляпнул чего лишнего. Предупредить ни голосом, ни движением нельзя. Кто-то приблизился к двери, потрогал щеколду и негромко позвал:
– Лечо?
Человек в углу что-то неразборчиво буркнул.
Мое сердце прыгнуло и застучало тревожным набатом. Вот, черт, давненько я так не нервничал, давненько! Рука с зажатым в кулаке клинком поднялась вверх, пальцы, державшие рукоять, прижались к груди, к сердцу, словно удерживая его нестерпимый стук. Бандит, так и не разобрав, что ему ответили, мгновение помедлил, после чего дверь скрипнула, открылась и на порог шагнула чья-то тень. Я наотмашь, со всей силой ударил вошедшего, одновременно выворачивая кисть и направляя острие ножа ему в грудь. Удар пришелся в левую половину груди. Удар острого лезвия, пронзающий, ломающий ребро и втискивающий сталь в сердце. Я даже ощутил, как оно вздрогнуло. Ладонь скользнула по рукояти. Везение, что бандит оказался без разгрузки, видимо, не захотел, чтобы она попала под дождь. Сталь погрузилась в тело до самого своего основания. Чужое сердце вздрогнуло еще раз, судорожно затрепетало и остановилось. Раздался короткий всхлип, но, кроме нас – меня и пленника, – его никто не услышал. Отзвук смерти погасили падающие с небес струи разбушевавшегося за стеной ливня. Тело начало оседать на землю. Шаг левой ногой с разворотом – и, подхватив падающего под мышки, я, не дав ему возможности вывалиться наружу, медленно опустил его на землю. Вероятность появления бандитского напарника побуждала действовать:
«Так, захлопнуть дверь, труп к дальней стене, и поживее! Теперь чужой ствол на плечо и вытащить нож, чтобы разрезать связывающие пленника веревки. Залитая кровью рукоять скользит, лезвие, пронзившее ребро, ни в какую не хочет покидать свою жертву. Времени нет. Хрен с ним, с ножом! В кармашке разгрузки есть небольшой универсальный. Путы можно перерезать и им, а нож – пусть и подарок… найду точно такой же и куплю. Меня, кажется, слегка трясет. Я, блин, уже и забыл, когда использовал нож подобным образом. Все-таки пуля – она пуля и есть… С ней проще…»
– Ты где? – Только сейчас я понял, что глаза так и не привыкли, в помещении царила почти полная тьма.