«Нормально, все будет нормально», – шептал я, пробираясь по узкой, едва видимой (еще не успели вытоптать) тропе. Я хоть и спешил, но шел довольно медленно, внимательно глядя по сторонам, готовый к любым неожиданностям. Именно поэтому появление поднимавшихся вверх боевиков не стало для меня сюрпризом. Как только их фигуры мелькнули среди деревьев, я присел и гуськом сместился в сторону. Теперь мне надо было выждать и, самое главное, не промахнуться.
Похоже, «чехи» совершенно не ожидали опасности. Они шли, о чем-то весело переговариваясь, и вовсе не глядели вперед. Так что у меня появились неплохие шансы. «Чехи» приближались, я медленно поднял оружие, тщательно прицелился, потянул спусковой крючок. Пистолет дважды плюнул. Боевик, шедший впереди, начал заваливаться под откос, открыв мне грудь следующего. Не будь тот слишком увлечен беседой с другом, мне бы не повезло, а так он едва успел потянуться к предохранителю, но опоздал – «ПСС» произвел еще два выстрела. Шум падающего тела заглушили порывы шуршавшего в листве ветра. Все, можно следовать дальше. Только пришлось снова заменить магазин, но вот на то, чтобы дозарядить патронами полупустой, времени уже не было. Дождь, вопреки моим мольбам, начал стихать. Не зная, что делать дальше – молить Бога или ругать дьявола, – я оставил их обоих в покое и уже почти бегом начал спускаться к замаскированным в склонах хребта схронам.
Заурбек задумчиво пялился в темный потолок. Уже давно следовало проверить несение службы подчиненными, но выходить на холод не хотелось. Тепло помещения и даже некий, уже забываемый, почти домашний уют позволяли Умарову предаваться мечтаниям, хотя, возможно, дело было вовсе не в этом теплом уюте, а в исключительно удавшемся дне. Мало того, что под маской борьбы с отступниками он смог наконец-то ликвидировать своего личного врага, так еще и русский окончательно сдался. А ведь за эти исписанные листочки – Заурбек нежно прикоснулся к спрятанной в нагрудном кармане тетради – обещали хорошие, очень хорошие деньги. Если заказчик останется доволен, Заурбек получит оговоренную сумму, и о лесной жизни можно будет забыть навсегда. Он купит где-нибудь, да хоть в Турции, большой дом, женится, заведет детей…
Мечтания были прерваны звуком открывающейся двери. Свежий воздух ворвался вовнутрь, и под струи непрекращающегося дождя вышли два полностью экипированных боевика – очередная смена охранения. Дверь вернулась на свое место, а в помещении стало значительно свежее. Заурбек прислушался – шум дождя стал тише. Устыдившись собственной слабости, он вылез из-под спальника, обулся и туго зашнуровал шнурки берцев. Затем взял автомат, до хруста потянулся, сгоняя с себя сонное оцепенение, и шагнул к выходу. На улице по-прежнему шел дождь. Текли ручьи. Выбравшись из схрона, Заурбек накинул на голову капюшон и, прыжками перескакивая через многочисленные лужи, поспешил к дверям сарая. Оказавшись рядом, он на мгновение задержался взглядом на темном пятне, оставшемся на месте казни, – пятне, которое не смогли смыть даже потоки падающей с неба воды. Да и на траве кое-где еще виднелись тонюсенькие ободки, оставшиеся на месте смытых дождем кровавых капель. Впрочем, все это могло ему лишь показаться, и никаких ободков не было, как не было и кровавой лужи, на месте которой, возможно, лежала обыкновенная черная грязь. Но Заурбек еще окончательно не спятил, чтобы идти и проверять самого себя. Вместо этого он со злостью откинул щеколду и, распахнув дверь, вошел в сарай. В глубине царила вечерняя серость, еще не успевшие привыкнуть к полутьме помещения глаза практически ничего не видели, и не было ничего удивительного в том, что лежавшего в глубине сарая убитого Ибрагима Умаров принял за своего пленника.