Его всегда видели мы в буденовке и длинной кавалерийской шинели до пят с малиновыми бархатными «разговорами» поперек груди. Сапоги начищены до блеска. Он не признавал сумок и портфелей — вся канцелярия за обшлагом шинели. Позднее Леонов сменил буденовку на кубанку с малиновым верхом. И если все чекисты, как правило, старались не выделяться среди населения, быть менее заметными, то Леонов походкой солдата, одеждой бойца, смелым поведением большевика подчеркивал: «Я чекист!..»
— Старшенькая Ивана, Нюся, без работы ходит. Не берут — малая, дескать. Взрослым работы не хватает. Помогли бы. — Рабочий с укором смотрит на Леонова. — А семья бедует — кусок хлеба не каждый день.
— Помогу… Это оплошка. — Леонов переступал с ноги на ногу, тяжело сопел, словно нес огромную тяжесть.
— Кому дать слово? — Рабочий нагнул голову, высматривая поверх очков желающих выступить.
Я поднял руку.
— Выходи сюда! — сипнул председатель чистки.
Я волновался, но велико желание мое было сказать теплое слово о боевом товарище.
— Недавно я вместе с Леоновым. Но это же герой! Вот махновцы пустили под откос поезд. И на подводах казенное добро — на хутора. Выехали мы на место налета. Дело было под утро — клюют чекисты носами. А Семен Григорьевич — весь внимание. И только застучали буфера вагонов на остановке, Леонов на ходу распахнул двери теплушки и вихрем — под откос! Длинная шинель его, как крылья, разметнулась. Маузер над головой. Граната в другой руке.
— Сто-о-ой!
Бандиты издали увидели великана нашего в малиновой кубанке и в страхе побежали:
— Цыга-а-ан!
И не попытались сопротивляться. Вот какой наш Леонов!..
Когда я спускался в зал, ребята хлопали мне. Каждый мог припомнить не один пример храбрости Леонова.
Председатель комиссии по чистке, разглядывая сквозь очки содержимое папки, спросил:
— За что вам дали выговор, числящийся в учетной карточке?
Вопрос — словно внезапно разорвавшаяся бомба: Леонов и выговор! Сперва я подумал, что рабочий ради шутки так сказал. Но председатель, пощипывая усы, смотрел серьезно, выжидающе.
Семен Григорьевич ответил басисто, с хрипотцой:
— За неосторожное обращение со спиртными напитками…
И надолго замолчал, рассматривая свои грубые пальцы со следами металла. Никто из сидящих в зале не принял всерьез его объяснение: чекисты в Сечереченске не замечали Леонова даже выпившим!
Васильев приподнялся, осторожно поддерживая раненую руку и с места заговорил:
— Послушайте. Вот операция с Совой. Он ее разработал. Главарь шайки по кличке Сова — бывший петлюровский офицер — технически образован. Поезда останавливает аккуратненько. Житья не стало! Леонов послал меня в банду — я маленько умею притворяться. «Просись на квартиру к самогонщице в Амур-Песках», — научил Леонов. Мы знали, что бандиты берут у нее горилку. Словом, устроился я. Ну и застукали! Сову наповал. Остальных живьем взяли. Погода морозная — пропустили по стаканчику. А Семен Григорьевич — ни капли!