Ветер был попутный, погода стояла прекрасная, капитан Джакомо все еще ориентировался в знакомых с детства водах Средиземного моря даже не заглядывая в секретную карту и не пользуясь всеми навороченными приборами, которые я так старательно готовил. И когда серьезно принявшая к сердцу свою новую должность Анна пыталась сделать ему внушение за то, что тот отклонился, по ее расчетам, на полсотни километров к югу от заранее нарисованного на карте маршрута, капитан лишь, теребя седую бороденку, беззлобно посоветовал новоявленному штурману пойти заняться чем-то более подобающим молодой девушке, например — вышиванием. Та, естественно, промолчать на это никак не могла, и вскоре весь свободный от вахты экипаж собрался на палубе, привлеченный громкими воплями и ругательствами на полудюжине распространенных в Средиземноморье языков. Причем выросшая на постоялом дворе Анна знала разнообразных бранных слов как бы не больше, чем старый моряк. Тот, правда, не посрамив многовековых традиций мореплавания, составлял заметно более заковыристые синтаксические конструкции. Опыт, как говорится, не пропьешь…
Однако конфликт грозил зайти слишком далеко, поэтому пришлось вмешаться и разнять сильно увлекшиеся руганью стороны. В результате последовавших далее переговоров получилось достичь следующего компромисса: до Геркулесовых Столпов, то есть до выхода из Средиземного моря капитан Джакомо ведет судно сам, а когда окажемся в открытом океане — в соответствии с получаемыми от Анны данными. Этим соломоновым решением удалось удовлетворить обе стороны. С одной стороны, в знакомых водах какая-то сопливая девчонка не будет указывать опытному капитану куда плыть, с другой — у нее пока есть время потренироваться в прокладке маршрута. В Атлантике ошибаться уже будет нельзя.
На том и порешили. Теперь Анна большую часть дня, да и вечера тоже, проводила на мостике, с наблюдательными приборами, картой и таблицей синусов в руках, демонстративно не обращая внимания на торчавшего тут же Джакомо. Практиковалась в измерении высоты небесных светил, в том числе и во время волнения. И заодно, по моей просьбе, начала составлять астрономические таблицы. Пригодятся впоследствии. Эти занятия так увлекали девушку, что я, привыкший за последнее время к постоянному общению с ней, стал чувствовать его недостаток. Иногда по вечерам приходилось чуть ли не силой отрывать ее от подзорной трубы и секстанта, уговаривая спуститься в каюту для закрепления приобретенных тригонометрических знаний. Благо, отдельное и довольно большое помещение с широкой кроватью позволяло работать с любыми углами…