Радислава, пошатываясь, брела по тропинке. За те полтора часа, что она шла от Будапешта, оборотничка уже сумела оценить все прелести действия противоядия, данного ей княжной ди Таэ. Менестрельку не просто лихорадило, ее колотило, словно электрошоком, пропуская по телу крупную дрожь. Сама того не замечая, Радислава свернула с дороги в лес и вышла к приснопамятному озеру. Нет, топиться она не собиралась. За время путешествия от города до леса она успела ощутить, как обостряются обоняние и слух, а значит, возвращается ее вторая сущность. Добравшись до озера, она устало плюхнула вещи на сухую траву и сама повалилась рядом.
— Уф-ф… — Радислава обессиленно вытянулась на берегу. Поднесла руку к лицу и осторожно попробовала выпустить когти. Удовлетворенно хмыкнула и принялась стаскивать одежду: если получилось с когтями, то можно попробовать осуществить и полную трансформацию.
Девушка опустилась на четвереньки, упершись ладонями в мягкую прошлогоднюю траву. Длинные жемчужно-русые волосы рассыпались по плечам и спине, свесились вдоль лица. Оборотничка сосредоточилась, поглубже вдохнула и усилием воли отправила тело в трансформацию, едва не задохнувшись от внезапно накатившего приступа тянущей сжимающей боли в выворачивающихся суставах, натянувшихся сухожилиях, сминающихся ребрах. Дыхание прервалось, а затем воздух вновь хлынул в легкие. Возле озера стояла серебристо-серая волчица. На светлой шерсти передних лап и по бокам отчетливо выделялись темные линии, повторявшие причудливую вязь татуировки. Радислава довольно отряхнулась и задумчиво окинула взглядом пространство: зрение — единственное, что оставалось неизменным в обеих ипостасях. Да, давненько ее так не корежило во время трансформации! Не помогли даже защитные татуировки, сделанные много лет назад мастером-сидхом, предназначенные для облегчения этого болезненного процесса. Проклятый эликсир! Пока кровь окончательно не очистится, придется помучиться. Волчица неуверенно переступила лапами, оттолкнулась от земли и пружиной рванулась вперед. Сначала непослушное тело с каждым движением становилось все подвижнее и гибче. Противное лихорадочное состояние отступило.
Убегавшись и упрыгавшись, оборотничка наконец прекратила носиться по берегу как угорелая и, свернувшись калачиком у своих вещей, уснула. Успев, впрочем, подумать, что неплохо было бы смыть с себя чужой запах, который навязчиво напоминал о недавних событиях и о том несносном черноволосом типе, так нежданно-негаданно свалившемся на ее голову.
— Так ему, дурню, и надо, — мстительно пробормотала она, прикрывая глаза.