Несколько месяцев назад Розали Беллью выбежала бы из комнаты быстрее испуганного зайца, но сейчас сердитый взгляд его темных глаз, конечно, испугал ее, но она поборола страх.
– Если ты и дальше будешь сидеть вот так, то ничего не изменится, – сказала она. – Сидеть и пить…
Рэнд качнул бутылкой и произнес тоном взрослого, обращающегося к ребенку:
– Мне это помогает, я чувствую себя лучше, так что уходи…
– Я вижу, как это помогает тебе, – горько прервала его Розали.
– Ты ничего не понимаешь и не можешь судить об этом.
– Нет, я кое-что понимаю. Например, то, что ты долгое время пытаешься уйти от вины, – возразила она. – Предпочитая оставаться один на один со своей бедой.
Голос Розали был тих и нежен.
– Почему ты держишь это в себе?
– Грехи отцов, – мрачно начал Рэнд и отпил, из бутылки, – в крови нашей.
– Кроме не правильно понятой вины, в твоей крови только одно – твоя подавленность.
Розали подошла ближе.
– И здесь нет твоей вины, Рэнд, – дета не должны отвечать за грехи их родителей…
– Знаю. Но я должен отвечать за свои грехи. – Он помолчал. – А знаешь ли ты, что я делаю то же самое?
Он взглянул на портрет матери.
– Можешь ли ты понять, что я чувствую, зная, что во мне течет ее кровь! Она была вероломной, неспособной говорить правду, так же как ты не способна солгать. Она была настолько бессердечна, что ты и представить себе не можешь. Боже мой, ты не поймешь всего этого! А рядом с ней был отец-пропойца…
– Замолчи! – прервала его Розали, разрываясь между гневом и состраданием. – Не говори так больше! И не думай об этом. Я не нахожу в тебе ни ее черт, ни черт твоего отца…
Она села на ручку кресла и, повернув к себе лицо Рэнда, внимательно посмотрела на него.
– Я верила, что ты будешь заботиться обо мне, и ты заботился. Но есть и другие люди, которые зависят от тебя, верят тебе. Не надо опускаться до жалости к самому себе, это на тебя не похоже.
Поставив бутылку на стол, Рэнд взял ее за запястья и с силой отвел ее руки от своего лица, но Розали не сдавалась и нечаянно соскользнула к нему на колени. Почувствовав тепло ее тела, Рэнд прекратил борьбу.
– Она давно превратилась в воспоминание. Как может она теперь влиять на тебя? Это такой чудесный дом и великолепное место. Когда солнечный свет переполняет его, не смотри в темные углы в поисках теней, которых здесь и нет вовсе, освободись от этого, позволь ей уйти.
Ее последние слова, казалось, что-то затронули в нем, и Рэнд взглянул на Розали так, словно впервые увидел ее.
Он хотел было что-то сказать, но раздумал и только тряхнул головой.