— Если мы нападем на римлян, в тыл нам ударят готы, — тотчас же возразил Гунтер. — Это, по-твоему, лучше?
— Они не успеют. Вилимеру нужно идти весь день, чтобы добраться сюда. С римлянами в Нарни мы покончим раньше, чем он придет им на помощь. А там уж пусть приходит, мы его встретим на их укреплениях.
— Думаешь, мы разобьем их за день? — с интересом спросил Гундобад.
— За несколько часов, вождь! Это сброд, который меча в руках не держал. Настоящих солдат среди них мало. Единственная их надежда — напугать нас своей численностью и дождаться подхода готов.
Гунтер наклонился вперед, и Одоакру пришлось выдержать его взгляд.
— Почему ты решил, что там сброд? Не этот ли «сброд» разбил Рицимера? Ты, помниться, сам от них удирал?
Одоакр спокойно стерпел несколько обидных смешков.
— У ворот Рима мы попались в подлую ловушку. Рицимера напугала их численность, и он не сумел вовремя разгадать, кого следует опасаться в действительности. Единственной стоящей силой среди них была гвардия Антемия, они-то и разбили нас по частям, пока мы гонялись за крестьянами и ополченцами. Не повтори ошибки Рицимера, вождь! Я ясно вижу, как здесь все повторяется. Проклятый гречонок хочет поймать тебя в точности как твоего великого дядю!
Гундобад потер небритый подбородок.
— Ну а почему ты не сказал мне этого сразу? Откуда у тебя сведения об их армии?
— Их план стал мне ясен только вчерашней ночью. В лагерь пробрался Ала, ближайший помощник Рицимера. Я говорил с ним. Он не узнанным миновал их посты, многое видел и привез важные сведения.
— И ты скрывал от меня это?! Где он?!
— Я ничего не скрываю. Ала едва успел отдохнуть, если прикажешь послать за ним…
— Сейчас же!
Дожидаясь, пока явится Ала, Гундобад возбужденно постукивал пальцами по столу. Видно было, что слова Одоакра почти рассеяли его сомнения. Остальные вожди тоже приободрились, сокровища Рима вновь казались близки.
«Надеюсь, Красс оценит мои заслуги», — думал между тем Одоакр. «Я приношу ему победу. Эти ослы, кажется, мне поверили. Но что если Красс не сдержит слова? Буду ли я нужен ему после битвы? Римляне коварны… Ну да и мы не промах! Ала говорит, он умен и расчетлив. Но и крайне честолюбив, а на этом можно сыграть. Мне бы только увидеться с ним самому…» Вождь федератов постарался отогнать тревожные мысли. Выбор был сделан, и пути назад не осталось.
Едва Ала вошел в палатку, как его тут же засыпали вопросами. Зная своего соратника, Одоакр про себя усмехнулся, насколько умело тот разыграл из себя простодушного воина.
— Я был в их лагере, — говорил он. — Их там тысяч десять. Почти все ополченцы, тайно набранные Антемием по городам Италии. Это крестьяне, рабы, горожане, развратная молодежь. Многие согнаны в армию насильно. Держит их там страх и обещание награды. Стоящие бойцы — гарнизон Рима, не более двух тысяч. В их лагере опасаются одного — что мы ударим раньше, чем подойдут готы. Сражаться они не обучены и не готовы, стоит ударить как следует — разбегутся кто куда.