Анна застыла на миг. Да, слуга, как Мариша догадалась. Точно, слуга.
– Задурил, обмен, квартира, – как в бреду торопилась Мариша, – а я, дура, уши развесила. Расположилась, вот, думаю, бывают же люди. Да ничего я не думала, все, как отшибло. Яд, наркотик… Лучше бы он меня отравил.
– Что ты, глотни воды, на!
Мариша послушно глотнула и тут же струей выплюнула воду под ноги Анне. Она, давясь, раскашлялась.
– Еще говорит: «Тронут, не ожидал».
Что-то непоправимо оборвалось в душе Анны. Значит, значит…
Мариша закусила губу, лицо ее исказилось.
– Погоди, что ж теперь будет? Что ж теперь? – беспорядочно повторяла Анна. – Как же, Мариша…
– И знала, мне идти некуда. Вот куда мне идти? От братца получила блядищу… Куда мне идти, говори! – исступленно завопила Мариша.
В стену с торжеством застучал звонкий кулак. Мариша осеклась, рухнула на стул, застонала, обхватив голову руками.
– Что он мне подсыпал в вино? Постой, может, ты сама и подсыпала?
– Ты что, что ты говоришь?
Мариша вдруг вскочила, со страхом оглядела мягкое сиденье стула.
– Погоди. Только не кричи. – Анне померещился просвечивающий сквозь обои янтарный кулак.
– Зачем уехала? Ведь нарочно уехала! Лекарства повезла. Как же, не могла в другой раз. Ты все знала, знала. Я же тебя просила. Говори, разве не просила? Вот, подавись теперь!
– Я-то в чем виновата? – не выдержав, выкрикнула Анна. – Что ты привязалась: «Уехала, уехала!» Тебя, что, караулить надо?
Мариша блеснула на нее серебряными глазами и тут же отвела их.
– Катись ты знаешь куда! – ничего, кроме ненависти, не было в голосе Мариши. – Где-то я читала: втроем. Это надежней, когда втроем. Вот как сообразила! Быстро у тебя получилось. Господи, какая же это, оказывается, мерзость! Еще свет зажег: «Тронут, не ожидал». Мерзость… И ты, сводня, гадина! Куда мне идти? – Слезы переполнили глаза Мариши, потекли по щекам.
– Это все Лапоть. Он меня увез, смотри, губу порвал, больно, – Анна придвинулась к Марише, показывая распухший рот. – Хочешь, у мамы поживи, она рада будет. Не бросай меня, Мариша…
– Может, еще ночевать оставишь? – скривила злые губы Мариша. – Как прежде, ляжем, поболтаем, да? – Она заметалась по комнате, наткнулась на стул, сорвала с вешалки свою шубу, бессмысленно повторяя: «Тронут, тронут…»
– Мариша! – с силой окликнула ее Анна. – Постой, так нельзя уходить!
Даже не оглянулась. Грохнула дверь. Со стола упала рюмка. Не разбилась.
«Чужая рюмка», – подумала Анна.
Все. Ушла Мариша.
Анна, чувствуя остановившуюся тоску в сердце, постояла, подняла с полу прожженный в середке платок. Опустилась на тахту. Какая комната несчастливая. Наташа, эта девочка, тут жила. Наташа. Почему я о ней сейчас вспомнила? Что-то с ней случилось плохое… Нет, не думать, ни о чем не думать, лечь, укрыться с головой. Как рот болит, Лапоть, слуга, подлюга…