– Ой! – вздрогнула Аля.
«Ага, испугалась! – почему-то обрадовалась Анна. – Сама ты лягушка».
– Всю ночь теперь не засну! – Испуг Али был непритворен.
– Я ее сейчас поймаю, – предложила Анна. – Хотите? Я их не боюсь.
– Правда? – Аля сжала у горла мелкие кулачки.
«Хорошо, что я в джинсах», – подумала Анна и полезла в угол. Весь угол был заставлен пустыми бутылками из-под пива. Лягушка исчезла.
Щелкнул выключатель. С потолка опустился сиреневый абажур. В тот же миг стекла террасы со всех сторон залила чернота. Сосны пропали, только ветер на ощупь находил верхушки и раскачивал их. Волосы Али наполнились сиреневым воздухом. Мелкие блестящие мушки роились в ее волосах. Острая мушка влетела в один глаз Али и вылетела из другого.
Анна еще дальше заползла в угол. Теперь все больше попадались бутылки из-под портвейна. Тут Анна услышала близкий мокрый скрип. Лягушка вытянулась на задних лапах и обняла зеленую бутылку. Анна схватила ее и удержала за склизкие лапки. Бутылки раскатились в стороны, да черт с ними.
Анна повернулась к двум теням, молчаливо слившимся на стене. Но даже сиреневый срез абажура не скрыл гадливости и торжества во взгляде Али. «Вот ты как!» – подумала Анна. Она подошла к ступеням террасы и бросила лягушку в темноту. Аля косила глазами, зябко куталась в дым сигареты, натягивая его на плечи.
– Может, руки помыть хотите? – не скрывая брезгливости, предложила Аля, загораживаясь ароматным дымком.
«Ах, значит, ты так. Ах, ты так!»
– Что вы! Они такие чистенькие, – Анна проговорила это простодушно, по-детски тонким голосом. – Я, когда маленькая была, любила гулять, а за щекой лягушонок. Он там шевелится, а мне нравится.
– О-о! – Аля потерянно отшатнулась.
– Ты кофту не взяла, холодно. – Андрей ласково обнял Анну за плечи. – Ну, ладно, мы пошли, спасибо, Аля, поздно уже.
Его короткие ласки не насытили Анну.
– Надо же, какая стала баба! Научилась… – Анне показалось, Андрей сказал это почти с осуждением. – А до чего дрожать умела, ну, прямо не тронь…
Внезапная хмурость овладела им.
– Все какие-то морды, – пожаловался он, обводя пальцем зрачки сучков на бревенчатой стене. – Вон глядят. Рыла всякие…
В свете ночника, где на чайного цвета шелке ожогом отпечаталась лампочка, желтоватый профиль Андрея показался Анне остылым и жестким.
«Это все Алька, гадина, привязалась к нам, весь вечер испортила».
Анна положила руки Андрею на грудь, близко заглянула в глаза. Наклонилась, вдыхая родное дыхание.
– А… Это ты! Чего тебе?
– Андрюш, да что с тобой? У тебя настроение? Не надо так, пройдет.