Андрей не пошевелился. Лицо его оставалось таким же замкнутым и холодным.
«Лапоть все делает таким, как он сам, мерзким, ему лишь бы поиздеваться», – не в силах защитить угасающую жизнь там, за окном, подумала Анна.
Девушка в зеленом встала, разбудив притихший воздух. Неторопливо пошла к окну. Каждый ее шаг – крутое, заманчивое движение бедра.
– Ну, Андрей, проснись, такая гостья у нас, а ты… – теряя терпение, прошипел Лапоть. Он даже сделал короткое движение рукой, словно хотел потрясти Андрея за плечо, но не посмел.
Анна все смотрела, но не могла отвести от девушки взгляда и вдруг вздрогнула, словно что-то острое внезапно укололо не успевший моргнуть глаз. На лилейной розовой руке девушки возле плеча она увидела грубую овальную бирку из серого алюминия, как бывает на мебели, на сейфах в любой конторе. Даже цифру разглядела Анна: «313». Бирка была вдавлена в атласное плечо и прикручена толстой проволокой. Торчали два острых конца, проткнув нежную кожу.
– Больно же… – содрогнулась Анна.
Девушка посмотрела в окно, слегка наклонила голову, тихо улыбнулась и пошла назад к своему креслу. Она легко отпила из рюмки, облокотилась о стол, и Анна опять увидела, как глубоко вдавилась алюминиевая бирка в холеное атласное плечо.
– Эти все – на госучете! – с гордостью прохрипел Лапоть. – Красавица, обалдеть, а! На госучете, ну, как скрипки Страдивари. Единственная в своем роде. Ясненько?
Лапоть сидел на зеленом бархате покрывала, скрестив ноги. Даже ботинки не снял, хамло. Так и уселся в ботинках. Но тут обострившийся взгляд Андрея заставил Лаптя запрокинуться на спину. Лапоть перекувырнулся через голову, взгляд Андрея смахнул его с тахты.
– Андрюша, сварить вам кофе? – неожиданно просто спросила Анна.
Лапоть, словно растерявшись, присвистнул, втянув в себя воздух. Он провел рукой по лицу сверху вниз, так что вывернулась синеватая подкладка нижней губы.
– Свари, пожалуй, – медленно проговорил Андрей.
– Две чашки. Две-две-две. Им! – подхватил Лапоть уже откровенно злобно и оскорбительно. – А мы, Анечка, с вами потом, на кухне. Потом. Уютненько.
Анна пошла на кухню. Поставила кофейник на огонь, глядя, как шевелится и поднимается пухлая шапка.
«Может, это сон, – подумала Анна. – Нет, они там, в комнате».
И вдруг она ощутила глубокую тишину у себя за спиной. Не стало слышно мелких суетливых движений Лаптя. Тихого, но для слуха Анны уловимо, опасно-душистого дыхания девушки.
Она вошла в комнату с кофейником на подносе и двумя старинными, почти прозрачными чашками. Андрей был один. Он держал в руке кусок сыра, пристально разглядывая его, поворачивал, неспешно обкусывая с разных сторон, превращая в желтый кружок.