Два дня в неделе учеников используют, как работников на колхозных полях. Особенно смешными кажутся ученики маленькие 2–3 классов, идущие с сумочками через плечо и мотыгами с длинным черенком, сделанным, конечно, для взрослых, тоже на плече, направляясь в поле на полку кукурузы.
Учительницы распределяют участки в поле и под их наблюдением малые труженики уничтожают врагов кукурузы — сорную траву, а зачастую и любимицу Хрущева — кукурузу, неудачными ударами тяжелой мотыги, предназначенной для более сильных работников.
Бедная молодая гвардия, после дневного «героического труда» к вечеру возвращаясь, едва плетется в станицу — домой и уже не неся, как утром, на плечах мотыги, а влача их по земле — усталые грязные.
Об окончивших семилетки и десятилетки, никто не беспокоится. Они, окончив эти учебные заведения, сами должны пробивать себе путь, — идти в колхоз доярками, свинарками или же простыми работниками. Многие, как юноши так и девушки идут в города и там, на производствах учатся ремеслам: плотников, каменщиков, штукатуров, маляров и пр. Многие идут на заводы и учат тракторное и слесарное ремесла, электросварщиков, автогенистов. Очень многие юноши идут изучать шоферскую и тракторную профессию, но ни один молодой человек не остается в колхозе: не хотят быть рабами советского хозяйства.
Там, в Казачьей Области и по всему Сов. союзу, развелось очень много композиторов, но многие из них не стоят «выеденного яйца», как говорится. Я имел радиоприемник и каждый вечер слушал музыку и пение, передаваемые со всех больших радиостанции и часто приходилось разочаровываться новыми музыкальными произведениями и песнями, вновь испеченными на советский лад их новыми композиторами. Не догнать им старых композиторов: Чайковского, Глинку, Римского-Корсакова и многих других прошлых времен да и наши казаки, мастера на песни и танцы.
Много есть подражаний, но они скудны, бедны. Часто приходилось слышать «квинтеты» — пятиголосное пение. О, как оно ужасно, какой душураздирающий дисонанс. Какой сумасшедший придумал это.
Мне кажется, что они этим хотели окончательно убить музыкальную душу, отравить ее. Вытравить любовь к музыке и песням у людей.
Часто пелись и кантаты своему «святому» Ленину и «коммунистическому труду», подобно церковным песнопениям, но все это получалось смехотворно, бедно и в конце концов унялись, перестали мозолить уши людям и портить нервы своим безумным пением.
Часто передавались выступления Культ, кружков, но все у них основано, главным образом, на старых песнях. Поются и новые песни, но нет в них той красоты, смысла и глубины чувств, как в старых наших песнях. Частушки пользуются большим успехом, но старых песен и вальсов ничто не может заменить и они живут.