Наше командование, во главе с ген. П. Н. Красновым (казаком В. В. Д онского, одного из лучших писателей, произведения которого читаются всем цивилизованным миром и пользуются большой популярностью) вело переговоры с Английским командованием о принятии нас под их покровительство, на что, как будто бы, были большие надежды, но, к сожалению, это был лишь обман со стороны «джентльменов» и мы были позорно ими переданы московским красным палачам СССР.
Мы были слишком наивны и верили в порядочность победителей.
Многие, даже, «горой» стояли за них, доказывал, что «весь поклеп на них», худая слава о них, жившая с давних пор, о их изменчивости-предательстве, — напрасны и глубоко те ошибаются, кто верит этим басням.
Не надо падать духом и нас, в крайнем случае, перебросят в их колонии, где мы будем свободно жить и работать.
Я лично думал, что нас отправят в Австралию и в предательство но верил, но судьбе было угодно горько посмеяться надо мной.
Я попал сначала в Сибирские лагеря и спустя 14 лет, все же мои тогдашние мысли оправдались и я, в настоящее время, нахожусь в Австралии, после испитой горькой чаши преподнесенной мне красными владыками земного «рая» коммунистической страны, благодаря предательству англичан.
Из документов, т. е. моего лагерного дела, впоследствии я видел что соглашение о передачи нас властям СССР, было сделано 15 мая 1945 г. С этого числа и срок мой начинался на 25 лет лагерного заключения. Об этом, конечно, никто из нас не знал.
28 мал 1945 г. на нашу стоянку в селе А., вблизи городка Лиенц, приехал английский офицер — майор Дэвис, как говорили, и сообщил нам новость, которая поразила нас своей подозрительностью. Он сказал, что Английский Главнокомандующий войсками этого (южного) фронта, желает познакомиться со всеми офицерами казачьих частей, в том числе и военного училища. Для этого будут поданы машины, которые нас и отвезут к нашему, как оказалось, предателю.
Многие офицеры насторожились и явно высказали свои опасения, что и было передано через переводчика английскому майору.
Он, или в душе был подлецом, или ему так диктовали, дал честное слово английского офицера, что с нами ничего худого не случится и не дальше, как к 16 часам того же дня, все будем возвращены в свои единицы. Мы, казачьи офицеры, соблюдающие казачьи традиции, хранящие честь офицеров казаков, зная, что значит дать офицерское честное слово, поверили его данному «офицерскому честному слову» английского офицера.
Да знают люди!
Мы не знали и не думали и не верили тому, что у английских офицеров, честные офицерские слова не для поддержания офицере — кого престижа и этики, чести, формировавшейся веками и уважаемой не только цивильным миром, но даже каннибалами и дикарями.