Английский офицер превзошел всех, предав братьев офицеров казаков на распятие, как Иуда Искариотский, только не знаем за сколько сребреников. Да, он предал честных борцов за свою свободу, за свои права, — врагу, который никогда не смог бы их живыми взять, а их предали на распятие в СССР, диктатору Сталину, с которым Союзники находились в платонической любви.
И такой «лакомый кусочек», сам собой идет в их пасть окровавленную и ненасытное брюхо, покорно. Теперь они легко могут его проглотить не ощутив, как щука, проглатывает ерша, — колется или нет. Без пролития их подлой коммунистической крови, они одержали победу над нами безоружными. Но нет, не совсем еще победа ими одержана. Духа нашего они не победили — и чья будет победа, будущее покажет.
Выезд на «совещание» к главнокомандующему Александеру
Вскоре подкатили грубые машины, покрытые брезентами. На каждой из них были вооруженные солдаты, как будто бы для защиты, в случае нападения партизан. Попрощавшись с медицинским персоналом, я обратился к своему хорошему приятелю князю Ханыкову — Лебедкину и сказал ему: Всеволод Иванович, Вы остаетесь здесь и если будет, хотя малейшая возможность, хлопочите о вызволении нас. Я не знаю откуда это у меня взялось, но я чувствовал, что это так, что нас везут не на доброе, что это — западня, но как не хотелось верить, что англичане могут быть так подлыми в отношении нас.
По и на успех хлопот, надежда была равна нулю, но утопающий хватается за соломинку. И, возможно, он и пробовал хлопотать, но ого или, чьи бы то ни было хлопоты, не могли изменить нашей участи и нас, как кроликов — удаву, спешили англичане передать красному молоху.
Все офицеры заняли места в машинах и «кавалькада» двинулась в путь. Легко катятся машины по наезженной грунтовой дороге Австрии подымая пыль, заволакивающую окрестность точно густой вуалью, сквозь которую проглядывают запыленные кусты придорожья.
Но, что это? Вдруг из-за кустов, сквозь густоту пыли выползают английские вооруженные танкетки. Сердца у всех екнули, как говорится у казаков, теперь мы воочию убедились, что мы пропали, что наша настороженность была не напрасна, что новый Иуда свое дело сделал.
Мы обмануты, Мы будем преданы, если не сегодня, то завтра. Тяжело сделалось на душе. Появилось чувство человека падающего в пропасть. Картины прошлой жизни быстро проносятся в голове.
Все милые и дорогие лица встают перед тобой. О, какими дорогими становятся они. О, как бы хотелось их обнять, прижать к груди и сказать им в последний раз: «Прощайте, мои милые, мои дорогие, прощайте в последний раз». О, судьба, судьба немилосердная, судьба злая-мачеха, что делаешь с несчастными?