Я довольно часто над ними подтрунивал и говорил им, что они сие помещение готовили для нас, врагов народа и белых бандитов, что же они здесь ищут, что они здесь забыли, почему они удостоились такой великой чести, что решили делить со своими кровными врагами «мягкую» — тюремную постель, вкусную и очень питательную пищу и кормить своей кровью клопов и вшей. А что самое главное — быть охраняемыми так, что никто но сможет их украсть, будь он самим сатаною.
Свое заключение они объясняли тем, что яко бы их заподозрили в троцкизме и начали их арестовывать и отправлять в сибирские лагеря. Более правдоподобные слухи говорили о том, что приехавшая в Москву израильская женщина посол просила кровавого палача Сталина, чтобы он разрешил всем желающим евреям выехать из СССР в Израиль. На се просьбу Сталин своего согласия не дал. Но она, как женщина, надеялась на успех своей миссии и сказала евреям, чтобы они составили списки желающих выехать в еврейскую державу.
Евреи-главари почувствовали, что приходит конец их верховодству, решили воспользоваться случаем, чтобы избежать надвигающейся на них грозы, как можно скорее улизнуть, спешно составили списки желающих. НКВД, получив драгоценные для них списки, обратилось с таковыми к отцу народов Сталину. Последний по своей звериной натуре рассвирепел, когда узнал, что ого бывшие преданные и верные слуги решили бежать от него. В знак своей благодарности Сталин решил наградить за прошлую верную службу своих бывших помощников своей отцовской наградой: сибирскими трудовыми лагерями.
Тогда же многие видные евреи, по рассказам многих заключенных, прибывавших в лагеря из Москвы, начали подвергаться изгнанию из министерств, высоких учебных заведений и вообще высоких постов, которые занимались евреями в СССР. Здесь же мы узнали от заключенных, прибывавших из центральных мест СССР, что много было арестовано и выслано в лагеря студентов за их подпольную антикоммунистическую работу.
Одного дня я почувствовал озноб и температуру. Постучал в волчек и с большим трудом вызвал мед. сестру. Она меня в волчок спросила, что я хочу. Я сказал, что плохо себя чувствую и прошу медицинской помощи. Она мне сказала, чтобы я ее немного подождал. Ждал два дня, но она не изволила явиться и помочь мне. Медицинской помощи я так и не получил.
В конце третьей недели нашего пребывания в пересыльной тюрьме нам объявили о погрузке в загоны. Подали железнодорожный состав из столыпинских вагонов. Началась погрузка. Вагоны были настолько наполнены заключенными, что многим пришлось стоять, а не сидеть. Вагоны были специально приспособлены для перевозки арестованных. На окнах и дверях были проволочные сетки. На дверях висели большие замки. Конвой оказался, на редкость, очень жестоким.