На ремонте шоссейных таежных дорог
Переводят меня, как мастера, в бригаду для ремонта таежных проезжих дорог. На наше счастье три конвоира оказались, на редкость, добрые ребята. Нас но ругают и не издеваются над нами, как это проделывали многие. Мы работаем, а они попросили бригадира, чтобы он наблюдал за дорогой и при появлении какой либо машины сразу же давал им знать, а то чего доброго может нагрянуть или лагерный начальник или кто из энкаведистов.
Конвоиры отходят немного от нас садятся на траву и играют в карты или ложатся спать. Мы работаем, как на воле. На дороге неожиданно показалось две больших грузовых машины, наполненных такими же заключенными — женщинами. Их везли на работу на подсобном хозяйстве их лагерного отделения. Наш бригадир об этом картофельном поло сказал конвоирам. Последние, из сострадания к нам, сказали бригадиру, что они разрешают украсть немного картофеля, ко сделать так, чтобы никто но смог обнаружить кражу. Нашлось два опытных на это дело «вора», взяли торбы и ползком отправились за картофелем. Из под кустов вырывали клубни, разравнивали землю, стебли оставались нетронутыми и все было на своем месте. Сделано это так ловко, что даже опытный огородник и тот не мог бы обнаружить кражу.
Картофель сварили, разделили по братски и наелись. Нам сегодня совсем повезло. С работы возвращались заключенные женщины. Когда их машины поравнялись с нами, то они начали выбрасывать из машин зеленый стручковой горох. Мы были очень обрадованы этим подарком и но знали, что сначала делать. Благодарить ли женщин за подарок или собирать горох. Собрали горох а потом вдогонку стали посылать им свое искреннее спасибо.
Проработал я в лагерном отделении № 7 до июля месяца. Вместе с другими заключенными меня из лагерного отделения № 7 перебросили в лагерное отделение 31, а потом в лагерное отделение № 14 в семи километрах от железной дороги в тайге. После месячного пребывания в лаг. от. № 14 нас, больных с опухшими ногами (как колоды), отправили походным порядком в лагерное отделение № 30, которое было расположено у самой железной дороги возле речки. Меня направили в врачебную комиссию, которая после своего осмотра, перевела меня из 2-ой катег. в 4-ую инвалидную.
Лагерное начальство на решения врачей но обращает внимания. Таких же больных, как и я, отправляли на лесоповал очищать лесные делянки от срубленных громадных сосен и берез.
Однажды нас пригнали на такую лесную делянку. Отметили границы делянки запретками (вешками) и приказали приступать к работе. В 20-ти шагах от меня работал старший звена заключенный Козельский, который, всеми силами, хотел выслужиться перед начальством, чтобы его назначили бригадиром. Неожиданно раздался выстрел. Повернулся в сторону Козельского и вижу как он корчится в судорогах на земле. Его пристрелил конвоир. Заключенные не имели права к нему подбежать, чтобы оказать помощь. Оказывается, что Козельский работал недалеко от запретки. Конвоир решил этим удобным моментом воспользоваться, чтобы заработать часы и получить отпуск.