Об этом говорят еще уцелевшие лома со старыми железными когда то, крышами. А улицы, всего лишь две, до половины вымощены еще в старое время, как и автострада Краснодар — Новороссийск, а остальные, в дождливое время делаются совершенно непроходимыми от грязи, некоторые же превращаются в лужи-озера и по ним всякое сообщение прекращается, люди ходят через дворы и огороды, благо, что нот плетней и заборов.
Мужчины встречаются довольно редко. Всюду видны по вечерам только женщины и детвора. Мужчины, если и остались, кто в живых и на свободе, то ушли, чуть ли не все в города на строительства, а остальные в «нефтяники» на нефтяные промыслы, здесь же возле станицы.
В станице остались женщины пожилых и средних лет — это главная рабочая сила колхозов. В колхозах на должностях мужчины присланные из Москвы: председатель, секретарь, эконом, бригадир и ездовые, а звеньевые — женщины и, как сказал, главная рабочая сила — казачки женщины. Бригадир — Бог. Он все тебе может сделать, если ты ему сделаешь услугу: напоишь самогонкой и честь свою женскую замараешь. Так мне говорили казачки-колхозницы, впоследствии, когда узнали, что я свой человек и враг коммунистов.
Первый раз проходя улицей с одним стариком, встречаю группу женщин, идущих гуськом в 6 часов после обеденных работ. Бедно одетые, даже в тряпье некоторые, в лицах истощенные, бледные, усталые на вид, но болтливые, как вообще женщины, невзирая ни на какие невзгоды. Сначала я подумал, что это больные идут из больницы или в больницу, и спросил моего спутника, а он ответил: «Нет! Это колхозницы идут с работы!» До этого времени я вообще не видел ни колхозников, ни колхозниц и был разочарован их видом.
Так вот они, те несчастные пчелки, на которых выезжает коммунизм. Так вот какие они, кормилицы Советских красных трутней.
Бедные белые рабыни двадцатого века в «раю» прославленного всемирного коммунизма.
С раннего утра и до ночи, ежедневно, они обязаны работать в колхозе. Ночью придя домой, они должны: сварить себе пищу, постирать, детишек в порядок привести, а утром опять в ненавистный колхоз. И так проходит рабочий год, а к расчету — мизерное подаяние, с трудом вырываемое у бригадиров, которые, как выражаются колхозницы, «хотят и то захарлать — не выдать». Такие у них приемы.
Колхозы с их председателями, бригадирами и колхозницами, здорово напоминают крепостное право давнишних времен. Председатель-помещик, но с большими правами и с «Победой» — машиной. Бригадиры — приказчики, тоже с большими правами старых приказчиков, колхозницы — крепостные, но гораздо с меньшими правами крепостных крепостного времени.