Слушая, Стивенс не задал ни одного вопроса. Он похвалил Фила за профессиональную работу и, откинувшись в кресле, коротко сказал:
— Вот что, Джексон. Принято решение отправить тебя в командировку. Два дня на подготовку…. Как считаешь, хватит? Ну и пару дней на знакомство с Брайтон-Бич. Я слышал, ты давно хотел бы с этим районом познакомиться…. Все. Вопросов нет?
— Нет, мистер Стивенс.
— Вот и хорошо. Теперь иди к Говарду, ты знаешь, он в азиатском отделе. У него получишь подробный инструктаж…
Два дня изучения материалов по региону, куда он должен отправиться, пролетели быстро. Теперь было два дня отдыха.
Сегодня они с Яшей Фишманом договорились посетить один скромный ресторанчик, хозяином которого был потомок российского эмигранта еще времен гражданской войны.
Фил закурил сигарету, подошел к журнальному столику, и посмотрел на часы. 9.30. Сейчас должен позвонить Яша. Сбросив пепел в пепельницу, подошел к окну. Серое утро. Но, на удивление, ни дождя, ни тумана. Каменный колодец, который вряд ли можно было назвать двором, куда смотрело единственное окно его квартирки, был затянут дымкой, а если проще, — смогом.
Раздался телефонный звонок. Это был Яша Фишман. Проживал он в соседнем небоскребе у своего родного дяди, эмигрировавшего из СССР еще в шестидесятых годах. Родители Яши выехали в США немного позднее. В середине семидесятых. И проживали в настоящее время в Чикаго.
— Привет, Фил.
— Привет, Яша.
— Ну, ты, как, готов?
— Как договаривались…
— Вот что, Фил, — Яков выдержал паузу. — Мой дядя просит оказать в одном деле помощь.
— В каком деле?
— Извини, Фил. Не по телефону. Расскажу при встрече. Едем на твоем «бьюике», или на моем «седане»?
— Давай на твоем «седане», — предложил Фил, — у меня, ты же знаешь, движок что-то барахлит.
Яков был в дурном настроении. Дядя, — хозяин небольшого магазинчика, попросил его, своего племянника, встретиться с поставщиком продукции, на которую, тот без предупреждения, поднял цену.
Яков сначала отказывался. Ему надоело вытаскивать дядю из-под «опеки» рэкетиров. Но когда тот напоминает, что ему, как единственному наследнику, завещает все свое «движимое» и «недвижимое», — соглашается.
Яша часто проклинал свою жизнь, в которой он прожил уже почти сорок лет. Сорок лет, которые он считал прожитыми бездарно, впустую. Часто закрываясь в своей комнате, надирался виски, валился на диван и перебирал в памяти эти пролетевшие года: Школу, пионерские лагеря, линейки, — с их «взвейтесь» «развейтесь». Армейский стройбат, с его опухшими с похмелья офицерами, изрыгающими, — «ты, жидяра!». Затем физмат, а после него Академгородок в Новосибирске…