Когда Телятников вошел в камеру, в которой лежал избитый, подраненый чеченец — даже ему стало не по себе. Пахло привычно до тошноты — нечистым человеческим телом, кровью, мочой — но было кое-что еще. Телятников думал, что знает, что такое ненавидеть — но, посмотрев в глаза лежащему на бетоне чеченцу, он понял — ничего он не знает про ненависть. Ровным счетом — ничего.
В руках у него было личное дело, но сейчас он понял — бессмысленно. Такого — бумажками не испугаешь.
— Добегался, Ахмедов? — спросил Телятников, начиная разговор
Чеченец — ничего не сказал. Только сплюнул на пол — смесь слюны и крови.
— Думаешь, игра закончена? Осталось — огрызнуться и умереть?
Видимо, именно усмешка Телятникова — циничная и понимающая, снисходительная задела чеченца. Он умел ненавидеть — но он не умел расчетливо ненавидеть.
— Сними… наручники… тогда… огрызнусь.
Телятников подошел ближе. Присел на корточки. Устанавливать контакт с агентом… с любым человеческим существом — нужно было, когда ваши глаза примерно на одной высоте. Надо было бы поднять этого урода в кабинет… но кабинет могут и слушать…
— Ни хрена ты не понял, урод… — сказал полковник — условия такие. Ты мне даешь контакт на американцев… какой у вас есть. Если он не срабатывает — я просто расскажу этим кто ты такой. Если ты мне соврешь — я просто расскажу этим кто ты такой. Мне насрать на тебя, на то кто ты есть, за то что ты сделал, на то что ты хочешь. Ты для меня — не более чем выход на американцев. Поможешь мне — останешься жив. Нет — сдохнешь. Времени тебе на решение — пока я не разозлюсь. Счастливо оставаться.
Телятников использовал единственный путь работы с кавказцами. С ними нельзя торговаться, им нельзя идти ни на какие уступки. Они слишком гордые и самостоятельные, чтобы понимать слово «компромисс» и сотрудничать, они просто хотят, чтобы все было «по ним». А этого — допустить нельзя. Ты просто ставишь условия — и заставляешь их выполнять без разговоров. Вот и все.
И не успел полковник Телятников дойти до двери, как за спиной послышалось.
— Русский…
Афганистан
Пограничная зона
29 июня 1988 года
— Нормально, сэр? Поднимите руки. Выше.
Морской пехотинец в форме без знаков различия осматривал несколько неловко чувствующего себя в бронежилете ЦРУшника. ЦРУшник был массивный, высокий, плотный — жилет подобрали с трудом.
Полковник Корви свой жилет уже надел и сейчас проверял свой пистолет — новенькую, только что поступившую на вооружение Беретту перед тем, как положить ее в кобуру. Пистолет ему дали морские пехотинцы, им можно было доверять — любой морской пехотинец позаботится о своем оружии прежде, чем сядет за стол. Однако, полковник Корви побывал в горячих точках, применял оружие и знал, что никому и ничему доверять нельзя, а в работоспособности пистолета надо убедиться лично. Что он сейчас и делал.